Царевна для Ворона

— Одно слово, Тарн, и я уйду.

Покорно взмахнув ресницами, девушка согласно кивнула, принимая правила этой игры.

В которой заведомо не могла победить.

Глава 27

Одержимость.

Лишь это слово могло описать то, что я видела в его глазах, стоило Ворону склониться над моим телом и прошептать свое условие.

Молчание? Это несложно. В последнее время я привыкла держать язык за зубами. Всегда. Кроме времени с ним.

Это как шаг до пропасти, до последнего падения, к которому может подтолкнуть даже самый тихий звук.

Скользнув по голым рукам, Ворон сдавил мои запястья над головой, крепко сжимая их кожаным ремнем, вырванным из-за пояса. Обездвижил, завладел, поработил. Это все про него, все про его безумство.

Опустившись между моих ног, мужчина на ощупь стянул слабо державшиеся брюки и без стеснения качнул кулаком по крепкому стволу, демонстрируя его шелковистую кожу и крупную вершинку, багряную от возбуждения.

Играя, дразня, погладил мою женственность и рывком забросил мои ноги на свои плечи, сдавливая своим телом, сминая и зажимая в плен.

Провокация. Несущественная и нецепкая. Промахнувшаяся мимо цели — заставить меня вскрикнуть.

Я сильнее, чем кажусь. Даже то, что я сумела выжить после плена в воздушной камере, подтверждало это, давая повод мне самой в это поверить.

— Давай, Тарн, попроси меня остановиться. Умоляй отпустить, — хищно прошипел он, поглаживая достоинством влажный вход.

Отрицательно мотнула головой.

Мне причитается за долгое ожидание и за холодность. Я заберу весь огонь, что у него есть, чтобы согреть озябшие руки и промозглую душу, покрывшуюся плесенью в одиночестве.

— Давай! Последний шанс!

И вновь отказ.

Жесткий толчок, и мужская плоть проникает внутрь, растягивая и проталкивая себя внутрь горячего и тесного входа. Там мало места, и дыхание сбивается, едва не вырвав из горла вскрик. Но я сдержалась. Сцепила зубы, закатывая глаза от долгожданной тесноты.

Так близко с Вороном. С человеком, уничтожившим мой мир и привычные вещи. С чудовищем, стершим с лица земли благополучие и спокойствие. С врагом, близость которого пьянила удовольствием.