– Мне кажется, лиссабонский гарнизон уже ушел, – сказала Луиза. – А если и нет, что он сможет сделать с идущей на юг французской армией? Нет, лейтенант, император преподнес нам хороший урок, боюсь, нам не стоит больше рисковать армиями.
Шарп поразился, откуда у девушки такие серьезные взгляды на стратегию.
– Я не совсем это имел в виду, когда сказал, что вы можете остаться… – неуклюже произнес он.
– Я знаю, простите меня, – перебила его Луиза, после чего наступило неловкое молчание. – Я понимаю, что вы хотели сказать, и это большая честь для меня, но я не хочу, чтобы вы о чем-нибудь меня просили. – Формальная фраза была произнесена очень тихо.
Шарп хотел сказать, что готов предложить ей все, что у него есть, пусть это будет немного, в смысле денег – так и совсем ничего, но он отдаст ей всего себя и будет восхищаться ею, как преданный раб.
Ничего этого он не сказал, хотя Луиза обо всем догадалась по его растерянности и смущению. Шарп почувствовал себя несчастным и отвергнутым.
Догадавшись о его состоянии, Луиза тоже смутилась:
– Я не хочу, чтобы вы о чем-либо просили меня сейчас, лейтенант. Вы согласны подождать, пока мы возьмем город?
– Конечно!
Надежда затеплилась вновь. Одновременно Шарпу стало неловко за свое неуклюжее предложение.
Часовой побрел в обратную сторону, распространяя за собой запах табака. Костер во дворе крепости вспыхнул ярче – кто-то подкинул свежих дров. Луиза следила за улетающими во тьму искрами. Откуда-то из глубины крепости послышался заунывный писк испанской волынки, стрелки Шарпа, как всегда, отреагировали криками ужаса. Она улыбнулась столь дружному протесту, затем строго нахмурилась и обратила взгляд к Шарпу:
– Вы не верите, что дон Блас возьмет город?
– Конечно, я…
– Нет, – перебила девушка. – Я слышала, как вы говорили, что в Сантьяго слишком много французов. А про себя вы считаете дона Бласа сумасшедшим.
Шарп растерялся. Он никогда не говорил о своих опасениях Луизе, между тем она безошибочно обо всем догадалась.
– Это в самом деле безумие, – произнес он наконец. – Даже майор Вивар это понимает.
– Он говорит, это божественное безумие, – мягко поправила его девушка, – то есть нечто другое. Но все получится лучше, если в городе будет меньше французов?
– Гораздо лучше получилось бы, – сухо сказал Шарп, – если бы у меня было четыре батальона хороших пехотинцев, две девятифунтовые батареи и еще сотни две стрелков.
– Предположим… – начала Луиза и замолчала.
– Продолжайте.