Подземная одиссея

— На ходу? — удивляюсь я.

— На колёсах, — язвительно замечает жрица.

И ведь точно, сразу за поворотом, у осколков обвалившихся глыб, в ожидании застыл обычный вездеход — приплюснутая кабина и широкие гусеницы по бокам.

— А ты говорила на колёсах, — подкалываю Грайю, но она даже не реагирует на мою глупую реплику.

Внутри, вездеход, достаточно уютный: сидения обтянуты кожей, подголовники с подушками, место водителя оборудовано системой рычагов, без руля.

Светочка с Игорем в восторге прыгают на мягких сидениях, я прикрикиваю на них, но Грайя разрешает им проказничать.

Семён с удовольствием снимает с плеча боевой топор, с интересом осматривается.

— Меня эти пещеры не перестают восхищать, не удивлюсь, если и самолёты есть, — он ёрзает на сидении, стараясь удобнее расположиться.

— Это вряд ли, — неуверенно высказываюсь я.

— Пару штук есть, — высокомерно, взметнув роскошной гривой, заявляет жрица.

— У вас своды низкие! — кричу я.

— В главных городах, в высоту до километра, — ехидно замечает она. Жрица вновь, словно к себе домой, залазает мне в мозги, от неожиданности я забываю их заблокировать, видит картинки роскошных лайнеров, грустнеет, — по крайней мере, они у нас тоже летают, — а я понял не самолёты у них — нечто планеров. Но, всё же, для подземного мира это даже слишком.

Грайя уверено отжимает один из рычагов, двигатель довольно урчит, как матёрый наглый кот, и вездеход резво срывается с места.

Томительно идёт время, вездеход скачет по камням, словно по лунной поверхности. Пытаюсь расслабиться, но часто подлетаю к потолку, дети визжат в восторге, им поездка чрезвычайно нравится. Семён вцепился в подлокотник, но и его тушу, так же, швыряет в разные стороны. С ностальгией вспоминаю прошлую жизнь, вот так же ездил по городским дорогам, маневрируя чтоб не влететь в очередную выбоину. Грустно улыбаюсь, странно, но меня иногда тянет в ту жизнь. Хотя прошлая ли она? А вдруг эти жизни идут параллельно? Может, они совсем рядом, споткнулся и выпал на Графскую пристань в Севастополе, подпрыгнул, и завис, дрыгая ногами, в древнем Риме. А вдруг будущее, прошлое и настоящее существуют в одном времени? Тогда есть объяснения предсказателям, провидцам, ясновидящим. Высунут свои головы в нужное «окно», посмотрят, оценят и на суд обывателю вякают, что увидели. Вот только путают иногда эти «окна», не всем дано быть профессионалами и, не каждому разрешают. Отвлекаюсь от своих мыслей, сложно даже фантазировать на эту тему. Но почему они лезут в голову? Может, СВЕРХУ сливают информацию? Неужели существует Единое поле — в нём бурлят прошлые и будущие знания. Нырнуть бы туда и хорошенько пошарить в поисках рационального зерна или выудить на свет философский камень, или просто под завязку накачаться различными знаниями… но только так, чтоб не лопнуть. Абсурд!

Сильный удар по моей умной голове отрезвляет и заставляет «шарики» занять правильное место. Мысли принимают нужное направление и, с помощью «роликов», плавно поехали.

Вездеход резко тормозит. С беспокойством кручу шеей в разные стороны, вокруг реальный мир. Грайя напугана, в руках автомат, Семён протискивается к ней, зачем-то поднимает топор, Игорь и Светлана Аскольдовна присмирели, уже не смеются, смотрю вперёд — дорогу преграждает скрученная, изломанная, стальная решётка, а сбоку ход в черноту.

— Людоеды смогли её сломать, — я не спрашиваю, утверждаю.

— Ага. И проехать дальше не получится, всю дорогу перекрыла, — к жрице возвращается самообладание. — Ничего, мы поедем через их страну! И пусть попробует, кто сунуться, кишки на гусеницы намотаю, — её глаза как раскалённые угли, потревоженные кочергой, разбрасывают яркие искры. А ведь не шутит, точно давить будет, дитя своего мира.

Она долго не сидит, решения принимает быстро, вездеход резко разворачивается и, как в омут, ныряет во тьму. Ревёт двигатель, гусеницы скребут камень, напряжение страшное, пальцы до боли сжимают ружья. Пытаемся, что- либо разглядеть, но за окнами чёрная пустота, как космос без звёзд, но Грайя видит всё, виртуозно управляет машиной, ни разу не цепляется за стены. Ожидаю в каждое мгновение столкнуться с чем-то жутким и кошмарным в этом мрачном тоннеле, но бог милует, вездеход с победным скрежетом вырывается из темноты и застывает у поля, густо засаженного культурными злаками.

Даже очень светло, Грайя жмурится, злобно шипит, для неё свет слишком яркий.