И теперь я стояла перед ним, и мое сердце бешено стучало.
Черт возьми, он был великолепен. Красивые карие глаза. Щетина вдоль квадратного подбородка. Мускулы, сила – а еще мягкость.
– Привет, – сказала я. Этот парень заставлял меня стесняться, а я никогда в жизни не стеснялась.
Адамово яблоко дернулось на его горле, когда он тяжело сглотнул и сказал:
– Здравствуй.
«Это Джим». Имя всплыло из глубин моего разума.
Я увидела черные буквы на белом пластике. Бейдж. Но он не носил бейдж, да и все равно тот не был мне нужен. Я вспомнила его имя самостоятельно. Как и то, что он не Джим, а…
– Ты Джимми. Правильно?
– Да. Это я.
Это он. Мой Джимми.
Я чуть не рассмеялась. Что за глупая мысль! Он был не мой, но я разрывалась от счастья, что он здесь. Я протянула руку.
– Приятно официально познакомиться с тобой, Джимми, – сказала я, и его грядущее прикосновение вновь вызвало у меня волну смущения.
Его большая, сильная рука со шрамами на костяшках поглотила мою. Я тряхнула его, но не отпустила.
– Ого, это безумие, – сказала я. Мои щеки болели от улыбки. – Безумно и хорошо и просто…
– Чудо, – сказал он.
Боже, как он смотрел на меня. Я поискала воспоминания, связанные с Джимми, там же больше, чем просто разговор и музыка? Наверняка, учитывая, насколько я уже к нему привязалась. Я нашла только отголоски разговоров о Марке Антонии и Клеопатре. И как Джимми защищал меня от больного ублюдка, что заставлял меня его трогать. Джимми оттаскивает его прочь, прогоняет. Джимми обнимает меня и поет, обещая, что последует за мной во тьму.
– Да. В точку. – Я подошла ближе, все еще не отнимая руки. – И я была права.
– Насчет ч-чего?
– Насчет тебя. Ты мне не приснился.
Он был выше меня на целых шесть дюймов. Его голова слегка наклонилась, как будто он собирался меня поцеловать. Безумие. Я только что познакомилась с ним, Бога ради.