– Что ж?..
– О, верно…
Я предложил ей свою руку, и Тея, посмеиваясь, приняла ее. Мы отправились к задней двери, что выходила на огороженную территорию.
– Какой прекрасный день, – сказала Тея, поворачиваясь лицом к солнцу.
Жара накрыла нас густым влажным одеялом. Насекомые гудели. Пышная зеленая трава угрожала иссечь каменную дорожку. С правой стороны виднелась высокая ограда, а с другой стороны – густой лес. Я задавался вопросом, видела ли Тея только деревья и растения, а не забор, который удерживал ее внутри.
– Ты ужасно тихий, Джим, – заметила она. – Не большой любитель поболтать?
– Не особо.
– А вот я наоборот. Сестра утверждает, что я никогда не затыкаюсь. – Тея посмотрела на меня. – Джим – это от Джеймса, да? Ты не похож на Джеймса. Даже на Джима. Скорее, Джимми. У тебя добрые глаза. Не возражаешь, если я буду звать тебя Джимми?
– Не возражаю, – сказал я, а мое сердце болело и радовалось одновременно. То же самое, каждый раз.
– Что-то тебя беспокоит, Джимми? – Тея сжала мою руку. – Что бы там ни думала Делия, я умею выслушать.
– Н-ничто меня не беспокоит.
Я ничего не мог поделать с трудностями Теи. И вдруг пожалел об этой прогулке.
Тея склонила голову.
– Ладно, но я вся твоя, если ты передумаешь. Особенно сейчас. Здесь так тихо.
Уже дважды она упомянула тишину. Я задался вопросом, беспокоило ли ее безмолвие собственного разума – пустого без воспоминаний – больше, чем тишина этого влажного полудня.
«Конечно, беспокоит. Потому что она знает. Ее цепочки слов тому свидетельство».
Такое мышление никуда меня не приведет. Я не мог изменить будущее, но мог сделать что-то для нее в данный момент. На те пять минут, что у нее есть.
– Ты любишь музыку?
Лицо Теи загорелось.
– Люблю? Музыка – это жизнь. Я бы убила ради возможности послушать пару мелодий прямо сейчас.