Среди тысячи слов

22
18
20
22
24
26
28
30

Я поняла, что это не совсем правда. Ксавьер знал бы, что это. Он владел ими всеми. Он пометил меня, и, возможно, навсегда.

– Мне нужно идти, – сказала я. – Спасибо, что подвез, и за танец и… просто за то, что был рядом.

Я выбралась из машины, прежде чем что-нибудь могло произойти, и побрела, держа туфли в руке, домой. На подъездной дорожке я обернулась. Айзек не уезжал. Я махнула ему и зашла в дом.

Джастин был в гостиной с моими родителями. Они все повернулись, когда я вошла, и мужчины вскочили на ноги. Рука мамы подлетела ко рту, она ахнула, сжимая в другой руке бокал вина.

– Что с тобой произошло?

– Куда ты ушла?

– Мы ужасно беспокоились.

– Я здесь. Все в порядке, – ответила я и взглянула на Джастина. – Прости, что ушла. У меня… была паническая атака, и я выбежала подышать свежим воздухом…

– У тебя панические атаки? – с дивана спросила мама. – С каких пор у тебя панические атаки?

«С прошлого лета…»

– Не знаю, это просто… произошло. Я выбежала наружу и упала. Дверь спортзала была закрыта снаружи, а я выглядела так, застеснялась и поэтому решила пойти домой. У меня не было с собой телефона, иначе я бы позвонила тебе, – в голову пришла мысль. – Где мой телефон?

– У Джастина, – сказал папа, – вместе с твоей сумочкой.

Он поднял мой телефон, и кровь отхлынула от моего лица. Внезапно я почувствовала себя нагой, как на фотках, отосланных Ксавьеру. Моя собственность, мысли и содержание снова вне моего контроля. Сегодня вечером папа рыскал в моем телефоне, я была в этом уверена. Мне не разрешалось иметь секретный пароль от родителей – одно из условий с тех пор, как прошлым летом я стала «неконтролируемой».

В уме я быстро пробежалась по всем сообщениям в переписке с Энджи. Не могла вспомнить, писали ли мы об Айзеке.

– Отдай, – я потянулась за телефоном, но папа поднял его.

– Сначала скажи, где ты была. С Айзеком Пирсом?

– Он плохой человек, – сказал Джастин.

Я сердито взглянула на него.

– Заткнись.

Он поднял руки.