– Подожди, – сказала я. – Подожди. Они никогда сюда не заходят. Подождем, пока они лягут спать, и тогда я отведу тебя к черному входу.
– Ты уверена?
Я кивнула и приоткрыла дверь, прислушиваясь. Система безопасности засигналила у входной двери, и спор родителей перешел в дом. Папа говорил на пониженных тонах, а мама орала во всю мощь легких, но голоса были хорошо слышны в нашем пещерообразном доме.
– Когда уже хватит? – говорила мама. – Когда? Когда они отправят тебя на Северный полюс?
Айзек взглянул на меня. Я пожала плечами и покачала головой.
– Я старший вице-президент, – ответил папа. Его голос звучал устало и напряженно. – Это чрезвычайная ситуация, поэтому мне нужно быть здесь.
– А потом? В Канаду, Дэниел?
– Послушай, Реджина, если ты так сильно хотела остаться в Нью-Йорке, надо было оставаться.
– Что это должно значить?
Их доносящиеся снизу голоса переместились из кухни в гостиную. Я закрыла дверь.
Айзек пробежал рукой по волосам.
– Сюда они не зайдут?
– Раньше никогда не заходили.
– Канада? – спросил он.
– Не знаю, о чем они.
На лестнице послышались шаги. Я слышала, как мама бормочет себе что-то под нос между громкими всхлипами. Мы задержали дыхание, пока она проходила мимо. Мама зашла в свою комнату и захлопнула дверь родительской спальни.
– Это значит, папа спит в гостиной, – прошептала я.
Мы прождали напряженные сорок пять минут, чтобы убедиться, что папа заснул, а затем я пробралась вниз, чтобы проверить, чист ли берег. Дверь в гостиную была закрыта. Серебристо-зеленый свет телевизора в темной комнате пробивался через щель под дверью.
Я пробралась обратно наверх, взяла Айзека за руку и повела его вниз. Мы поспешно, но тихо прошли по темному дому, не смея дышать. У задней двери кухни я быстро поцеловала его.
– Я люблю тебя, – прошептала я, отключая систему безопасности.