Среди тысячи слов

Я взглянула на отца.

– Ничего не произошло, – прошептала я. – Я все продолжаю твердить это, а ты не слышишь. Я произношу правду, и ты не слышишь.

Отец вздохнул и повернулся к офицерам.

– Вы не можете просто арестовать его или привести на допрос? Он обесчестил ее в моей…

– Прекрати это говорить, – закричала я с дивана. – Он не сделал мне больно. Никогда не делал.

Андервуд поднял руку ладонью ко мне.

– Вам нужно успокоиться.

– Технически это не изнасилование, сэр, – сказал Мерфи.

– Но ему девятнадцать. Ей только семнадцать.

Я смотрела, как эти люди, стоя надо мной, обсуждали меня, словно меня там не было. Я была там. И все же нет. Я находилась между сном и явью. Сходила с ума, потому что все было предельно понятно.

– По закону в Индиане допустимый возраст согласия – шестнадцать, – сказал Мерфи. – Но, если хотите, чтобы он ответил на пару вопросов, мы можем это устроить. Все еще ведется расследование о том, что произошло на заправке, и его фамилия не впервые оказывается в центре внимания.

Я не могла ни говорить, ни дышать, пока разворачивался другой сценарий. Айзека могут арестовать для допроса. Приведут в участок в наручниках. Сексуальное насилие добавится к списку преступлений, которые он никогда не совершал. Финальный акт в трагической истории его жизни. Истории, которой он никогда не желал.

– Нет, – сказала я, поднимаясь на ноги. Или попыталась. Колени подогнулись, и я села на ковер у папиных ног. – Ты не можешь так поступить. Пожалуйста, послушай меня. Я не… я больше с ним не увижусь. Обещаю. Он уезжает из города. Агенты по поиску талантов приедут посмотреть на его игру в «Гамлете». Он уезжает из Хармони. Пожалуйста, папа. Ему нужен этот спектакль. Не забирай его. Я обещаю, что больше с ним не увижусь.

Полицейские обменялись взглядами.

– Сэр?

– Папа, умоляю тебя.

Наступила тишина. Желваки отца ходили ходуном, пока он раздумывал.

– Спасибо вам, офицеры, – наконец сказал он, пристально глядя на меня. – Думаю, мы взяли все под контроль. Однако я оставляю за собой право передумать и отправить его в участок. Если я узнаю, что все еще хуже, чем утверждает моя дочь. Реджина?

Мама вырвалась из задумчивого состояния и поднялась, затянув шелковый пояс халата. Словно хозяйка худшей в мире вечеринки, она повела полицейских в прихожую.

– Спасибо большое, что приехали.