Я вскинула голову.
– С июля? Это почти полтора месяца! Чем ты занимался?
– Слушал тебя, Шарлотта.
– Не понимаю. Ты следовал за нашим оркестром?
– Да.
– Один?
– Да. Я сказал, что должен стать достойным тебя. Мне нужно было стать самостоятельным, научиться жить слепым. Этим я и занимался.
– Но как?
Он устроился поудобнее на подушках.
– Люсьен организовал все перелеты и гостиницы, но весь путь я проделал самостоятельно: от города к городу, от гостиницы к гостинице, на автобусах и поездах. Я следовал за тобой, куда бы ни завел тебя тур.
Я разглядывала его лицо. Даже его голос изменился, стал более умиротворенным.
– Поверить не могу. Не представляю, насколько сложно тебе это далось. Иностранные города? Языковой барьер, другие обычаи и…
– Это было самое сложное, что я делал в своей жизни. Сложнее всех трюков для «Планеты Х», но я справился. Я не пропустил ни одного твоего выступления. Ни одного.
Я беззвучно шевелила губами, пока наконец не задала один из сотен вопросов:
– Иногда мы задерживались в городе на несколько дней. Чем ты занимался?
– Писал.
– Писал?
– Я пишу книгу. При помощи той программы, о который ты сказала Люсьену. Не знаю, хорошо ли получается, но на душе у меня спокойно, когда я пишу ее. Возможно, это именно то, что мне сейчас нужно.
– Но я все равно не понимаю. Ты в Европе около шести недель, но до сегодняшнего дня даже не пытался связаться со мной? – моя радость от встречи с ним сменилась замешательством. – Я так сильно скучала по тебе, а ты был рядом все это время.
Обнимающие меня руки напряглись.