Сейчас и навечно

– Спасибо за заботу об Оливии, Дарлин.

Ее улыбка ослепила меня, а слова, на первый взгляд безобидные, ударили прямо в грудь, пронзив до глубины души.

– Спасибо, Сойер, за прекрасный комплимент.

Глава 9. Дарлин

Я вернулась в свою маленькую студию с улыбкой на лице, от которой побаливали щеки, и теплом в груди, которое никак не желало исчезать. В сообщении Макс писал, что хочет поужинать где-нибудь перед сегодняшним собранием АН, поэтому я сразу же пошла в душ, а после нанесла макияж.

«Не могут не поддаться тебе».

Щеки покраснели и без румян, а голубые глаза стали ярче, чем обычно.

Я направила щеточку для туши на свое отражение.

– Прекрати. Ты прекрасно справляешься со своей задачей. Не испорти все.

Но образ Сойера Хааса, который казался потрясающе красивым в своем деловом костюме, не шел ни в какое сравнение с его восхитительным видом в сексуальной домашней одежде. А его комплимент, словно песня, засевшая в голове, звучал снова и снова, и мне не хотелось, чтобы она прекращалась.

«Будет все сложнее справляться со своими делами», – подумала я про себя, нанося любимые дымчатые тени на веки. Мое влечение к Сойеру уже стало достаточно серьезной проблемой, а тут еще и его славная дочь. Наблюдать за ее улыбкой, слышать, как она лепечет, строит башни из кубиков или даже ест свой «сыл» – словно маленькая радость, приятный подарок, о котором ты даже не подозреваешь, пока не получишь.

Улыбка в отражении зеркала исчезла.

«Остановись. У него и так слишком много забот, а ты…»

– Я работаю над собой.

В голове проскользнула крошечная мысль, что, возможно, здесь, в Сан-Франциско, у меня есть шанс на счастье с Сойером и Оливией, но я быстро отодвинула ее на задворки сознания.

И схватила старенький серый свитер, направившись к выходу.

* * *

Закусочная «У Мел» на бульваре Гири представляла собой бургерную в стиле пятидесятых годов, которая поражала своим классическим красно-белым интерьером, хромированными деталями и постерами фильма «Американские граффити» на каждой стене. В воздухе витал аромат картофеля фри и молочных коктейлей. Из музыкального автомата Чак Берри пел о деревенском парне по имени Джонни Б. Гуд.

– Я влюбилась, – сообщила, усаживаясь напротив Макса на кожаный красный диван.

– В юриста-моралиста?

Вопрос так потряс меня, что я чуть не выронила из рук столовые приборы.