– Они от нее. А это – от меня. – Я потянула за манжету его джинсовой куртки. – У нас мало времени. Если мы хотим победить в дурацкой игре, которую затеял Баскин, нам нужно торопиться.
Ронан поколебался еще мгновение, потом кивнул:
– Представляю себе.
– Постарайся сдержать свой энтузиазм, – усмехнувшись, проговорила я. – Это сработает.
Мы поспешили в библиотеку. Я запрыгнула за один из компьютеров, а Ронан неподвижно застыл позади меня, скрестив руки на груди.
– Курсовую, – проговорила я, протягивая руку, словно хирург, требующий скальпель.
Ронан вытащил работу из рюкзака.
– К черту все это, – пробормотал он, а затем отдал ее мне.
Меня сразу же потрясло, насколько длинной была работа. Больше затребованных Баскином десяти листов. Хуже того, она оказалась чертовски хорошей.
Пока я печатала, ум Ронана, четкий и ясный, хоть и в преуменьшенной форме, сквозил в каждом слове. В простых, но емких предложениях. Из-за плохой организации празднества в давке погибли почти тысяча четыреста человек, и его рассказ об этих событиях пропитался сочувствием. Эта курсовая не просто повествовала о трагическом событии, но содержала убедительные доводы в пользу того, что правление императора Николая II было обречено с самого начала.
– Как тебе удается так быстро печатать? – спросил Ронан через несколько минут.
– Практика, – ответила я, не отрывая глаз от его работы, в то время как пальцы порхали по клавиатуре. – Не люблю, когда меня что-то тормозит.
Он издал звук, который можно было принять за смешок.
– Похоже на то.
Следующие десять минут я печатала так быстро, как только могла, сознавая, что время на исходе. Стоявший позади Ронан полагался на меня в надежде сохранить свою оценку.
– Что здесь написано? – спросила я и указала на место в курсовой, где смазались чернила ручки.
– Памятный, – пояснил он и смущенно потер затылок. – Шайло… ты не должна этого делать. Оно того не стоит.
– Это точно, – согласилась я. – Над твоим правописанием нужно еще работать, а запятые – это просто кошмар, но сама курсовая чертовски хорошая. И если Баскин этого не увидит, то он кретин.
– Но…