Мы развернулись и пошли каждый своей дорогой; от уединения вдвоем к полному одиночеству.
В понедельник Вайолет не пришла на историю. Она прислала мне сообщение, что допоздна готовилась к тестам SAT[13] и AP[14]. Но я знала, что ей больно появляться в школе и видеть, как Миллер ходит за ручку с Эмбер Блейк.
«Словно нож в сердце», – писала она.
Мне хотелось бы найти слова, чтоб немного облегчить ее боль, но мое собственное сердце скрутило в узел. И, учитывая, с чем столкнулась подруга, мне казалось глупым говорить с Вайолет о своих чувствах.
На уроке Баскин вернул нам курсовые о русской революции. На титульном листе моей работы стояла «А» с минусом, нарисованная красными чернилами.
– В общем, я очень впечатлен, – почти нехотя проговорил Баскин. – Некоторые из вас выбрали действительно интересные темы. – Кажется, произнося эти слова, учитель смотрел на Ронана.
Мне не терпелось узнать, какую он получил оценку.
После урока я ждала снаружи.
– Ну что?
– «В» с минусом, – проговорил Ронан.
– Что? Это просто чушь. Твоя работа была лучше моей.
– Главное, что я сдал. Благодаря тебе.
– Нет, я же сказала. Пустяки.
– Это вовсе не пустяк. И я это ценю. Очень. – Он взглянул мне прямо в глаза. – Спасибо.
Я хотела отшутиться, как обычно и поступала, чтобы защитить себя. Но вместо этого тихо сказала:
– Пожалуйста.
Ронан огляделся вокруг и потер затылок, словно нервничал. Он выглядел странно… и мило.
– Послушай, я тут подумал. Есть одно место…
Я неподвижно замерла, по биению пульса отсчитывая секунды до его следующих слов.