Частица твоего сердца

– Может, и нет. Но что, если да?

На это мне нечего было ответить.

Ронан в последний раз взглянул на квартиру, затем выключил телевизор и вышел. Он зашагал на парковку, где замер в одиночестве, спиной ко мне, уперев руки в бока. Я дала ему минутку, а потом медленно подошла ближе.

– Ронан?

– Дядя был придурком, – напряженно проговорил парень. – Он приходился братом моему отцу. И походил на него. Он ужасно обращался с жильцами и пытался научить тому же меня. Мудак, одним словом. – Он покачал головой и сжал челюсти. – Да, он был просто ублюдком. И все же моим дядей. – Теперь в глазах Ронана стояли слезы, превратив радужки в расплавленное серебро. – Кроме него, у меня никого не было.

Ронан отвернулся, плечи его тихо сотрясались. Я подошла к нему, уткнулась в грудь лицом и обвила его руками. Он крепко обнял меня, зарывшись лицом мне в волосы. Его большое тело дрожало.

– У тебя был не только он, – дрожащим голосом проговорила я. – Есть ведь я, Ронан. И я люблю тебя. Я очень сильно люблю тебя. Прости, что мне потребовалось так много времени, чтобы это сказать.

Он отстранился, по щекам его текли слезы. Выражение лица Ронана просто разрывало сердце. Он изо всех сил пытался поверить, что не ослышался.

Я придвинулась чуть ближе и обняла его еще крепче.

– В ту ужасную ночь, когда на тебя напал Митч, ты сказал, что любишь меня. А я слишком боялась произнести это в ответ. Я пыталась свести все к минимуму и притвориться, что не чувствую того же. Но это не так. Я не могу контролировать чувства или управлять ими так, как пытаюсь справляться со всем остальным. Я люблю тебя. И мне это нравится. Я никогда не боялась больше, но и не чувствовала себя счастливее. Любовь к тебе – самое прекрасное, что мне довелось испытать.

Он нахмурился.

– Шайло…

Больше он ничего не добавил, и на миг меня охватило ужасное сомнение. Может, когда он признавался мне в любви, то просто бредил. И не имел в виду ничего подобного.

«Возможно, он даже со мной не разговаривал».

А потом Ронан обхватил мое лицо ладонями и прижался лбом к моему лбу. Он притянул меня ближе и зажмурился. А когда заговорил, голос почти не отличался от шепота, будто бы он боялся, что этот хрупкий момент может разбиться вдребезги:

– Ты лучшее, что когда-либо со мной случалось.

– Значит, ты тоже меня любишь? – спросила я, ощутив, как бешено забилось сердце, что он держал в руках. – Мне ведь это не приснилось, правда?

Он покачал головой, по-прежнему прижимая меня к себе.

– Я люблю тебя, Шайло. И не могу поверить, что ты настоящая. Господи, я все жду, что проснусь и обнаружу, что это была лишь гребаная ложь. Жестокая шутка.

– Это правда. Я здесь и принадлежу тебе, Ронан, – проговорила я. А потом он поцеловал меня, и остальные слова так и остались запертыми в сердце.