Сгорая дотла

22
18
20
22
24
26
28
30

– Возможно, у меня и есть посттравматическое стрессовое расстройство, но я не дура.

Лайла пожала плечами.

– Просто сбрасываю со счетов. И, говоря о посттравматическом расстройстве, ты все время твердишь, что с тобой все в порядке, но ты подпрыгнула от страха из-за какой-то разбитой посуды.

– Ты осуждаешь меня?

– Конечно, нет. Но неужели все так плохо?

– Я не могу спать, – призналась я. – Я так привыкла к тому, что плечо Кори заменяло мне подушку.

Я замерла. Я не хотела этого говорить. Не хотела снова говорить о Кори.

– Но это пустяки. Стокгольмский синдром или что-то в этом роде, но его больше нет. Я попрощалась с Кори и… все.

Лайла приподняла бровь.

– Стокгольмский синдром – это когда заложница начинает привязываться к своему похитителю, а не к другому заложнику.

– Ладно, ладно. Назовем это по-другому. Нас сблизил этот ужасный опыт. Но теперь все кончено.

– И ты больше не встретишься с ним?

– Зачем мне это?

Лайла скрестила руки на груди.

– Это потому, что он на мели? Или потому, что он занимается строительством, а не юриспруденцией? А может, потому что он не из нашего круга?

– Конечно, нет, – оскорбилась я, и это была первая искренняя эмоция за все время обеда. – Я просто думаю, что мне пойдет на пользу оставить ситуацию с ограблением позади. Я должна жить дальше. Забыть об этом, – я посмотрела Лайле прямо в глаза, встретив ее сомнительный взгляд. – Я выхожу замуж за Дрю. Мы решим наши… личные проблемы, а потом поженимся. И я не смогу этого сделать, если Кори будет присутствовать в моей жизни. Он слишком… отвлекает.

Глаза Лайлы широко раскрылись, и она поставила чашку с кофе, который собиралась пить.

– Боже мой, ты покраснела.

– Я никогда не краснею.

– Я знаю, но сейчас ты покраснела. Что произошло?