Сахар и золото

Зрители вокруг нестройно захлопали в ладоши, а работник на мгновение уставился на нас, а потом присвистнул сквозь зубы.

– Видели это, ребята? Среди нас настоящий силач. Так что не сомневайтесь, достичь такой температуры вполне реально. О да, здесь все честно.

Я наблюдала за Ником, когда он бросил молоток. Он явно не испытывал ни счастья, ни торжества. В глазах притаились тени да застыло затравленное выражение.

Работник вытащил гигантского плюшевого медведя – бледно-желтого, около трех футов в высоту и вдвое меньше в ширину. Казалось, будто игрушка набита маленькими пластиковыми камешками.

– Подарю Хейли, – решила я.

Ник кивнул, и мы отошли от палатки. Глядя прямо перед собой, он сильно сжимал челюсть.

– Думаю, достаточно, – сообщил он. – Толпа начинает прибывать.

– Хорошо, – согласилась я. – Конечно, как скажешь.

Обратив внимание на то, насколько мне неудобно держать огромного мишку, Ник забрал у меня игрушку.

Не отпуская мою ладонь, Ник перекинул медведя через плечо, и мы молча зашагали через ярмарочную площадь. По дороге к парковке он постоянно оглядывался в ту сторону, откуда мы приехали.

– Она его не бросила, – произнес он, останавливаясь возле моей машины. – Почему она не ушла?

Мне стало интересно, кого Ник имел в виду: свою мать, незнакомку за амбаром или меня.

Я собиралась пожать плечами, сказать, будто понятия не имею, не сталкивалась с таким прежде, но внезапно услышала собственный голос:

– Она боялась. Боялась уйти и остаться… Страх… он парализует, и ты не можешь сбежать. – Ник не сводил с меня глаз, а я продолжала говорить, не в силах остановиться. – Как говорится, борись или беги. Но получается как с оленем, выбежавшим на дорогу и парализованным от страха из-за света фар. И здесь надеешься, что либо машина проскочит мимо, и ты освободишься, либо что конец настанет достаточно быстро.

Жесткий взгляд Ника смягчился, словно моля рассказать ему все. Однако слова так и повисли в воздухе, оставшись невысказанными.

«Маленькая дурочка, у тебя не выйдет меня отпустить. Ты никогда не могла и не сможешь».

– В любом случае, это мое предположение, – резко заявила я, отворачиваясь, поскольку румянец уже обжигал щеки. – Кто знает, какая на самом деле у этой девушки жизнь?

Ник открыл рот, но замолчал прежде, чем успел что-то сказать. Он неохотно кивнул, и мы направились домой, только на этот раз машину вел Ник.

Мы находились примерно на полпути к Гарден-Сити, когда настойчивая, зудящая мысль поселилась в моем сознании, словно заусеница, которую не получалось вырвать.

– Как ты узнал? – не выдержав, спросила я.