Сахар и золото

– Так тоже можно! – улыбнулась Хелен.

Мы зарегистрировались, и хозяйка лично показала нам номер-люкс под названием «Лобелия», сообщив, что каждая комната в «Марлинге» названа в честь произрастающих в Джорджии цветов.

Она повела нас по изогнутой деревянной лестнице. Стена, оклеенная бледно-желтыми обоями с голубыми цветами и фотографиями начала века, повторяла строение лестницы. На втором этаже Хелен отперла дверь в наш номер настоящим ключом, а затем вложила его мне в руку.

– Ужин в восемь. Надеюсь, вы присоединитесь.

Доставая вещи из захваченных с собой небольших сумок, мы рассматривали номер. Как по мне, в декоре использовали слишком много цветов. Обои, ковер, даже покрывала оказались покрыты крошечными фиолетовыми бутонами. На подушке, лежащей на антикварном стуле, тоже были вышиты побеги.

– Хелен не шутила, когда сказала, что эта комната посвящена лобелии, – хмыкнула Фиона. – Давай осмотрим балкон.

Она распахнула двойные двери, и я последовал за ней на балкон. Внизу темнела в наступающей ночи густая роща. За ней виднелся освещенный лунным светом океан, и серебристые отблески переливались на темной воде.

– Это восточная сторона. Держу пари, вид на рассвете здесь потрясающий, – заметила Фиона.

– Если не заснем ночью, обязательно выясним это, – сказал я, обнимая ее за талию.

– У тебя есть идея, как это устроить? – Фиона наклонилась ко мне.

Я уткнулся носом в ее шею.

– Да, парочка затей имеется.

– Я и не сомневалась, – хихикнула она.

Я быстро принял душ, и освободил ванную Фионе. Пока она освежалась, надел джинсы и свою единственную черную рубашку на пуговицах. В комнату Фиона вернулась в бледно-зеленом платье, которое доходило ей до лодыжек и элегантно облегало стройную фигуру.

Внимательно разглядывая свою девушку, я использовал не только обычное зрение, но и провидение. Впитал в себя цвета Фионы, излучаемый ей свет, аромат и появившийся на языке вкус, оказавшийся слаще сахарной ваты на ярмарке.

– Господь всемогущий, Фиона, – пробормотал я.

Приблизившись, она положила руки мне на грудь, и я уловил аромат духов, мыла и тепла ее кожи.

– Ты и сам прекрасно выглядишь, Николай. – Она скользнула ладонями вверх по моей шее, – Более чем. Ты… – Фиона склонила голову набок, – как по-русски будет «разрушительно красивый»?

На секунду я задумался.

– Razrushitel’no krasivyy.