Сахар и золото

22
18
20
22
24
26
28
30

Я потянулся через стол, и она взяла меня за руку. Тут же шепот и цвета постояльцев потускнели, и меня окутал покой, который могла дать только Фиона.

– Сейчас уже лучше.

Она сжала мою ладонь и не отпускала.

«Я не смогу ее отпустить…»

Эта внезапная мысль застала меня врасплох. Скорее даже напугала до чертиков. Я постарался отмахнуться от нее, поклявшись провести эту ночь со своей девушкой. Дать ей все, в чем она нуждалась. Все, чего желала. Все, что она заслуживала, и в чем ей было отказано. Воспоминание о том, как Фиона кричала в агонии, осталось шрамом на сердце. И пусть мне не избавить ее от этих страданий, но я мог подарить Фионе много хорошего, чтобы она вспоминала об этом, когда внутри поднимается боль.

Мы съели салат со стейком и отменно приготовленные кабачки. Блюда оказались невероятно вкусными. В разъездах я не пробовал ничего подобного.

– Похоже на домашнюю еду, – заметила Фиона. – В разъездах ты не часто с таким сталкивался?

Услышав из уст Фионы собственные мысли, я удивленно покосился на нее.

– Нет, не особо.

– Ты скучаешь по путешествиям? По покеру?

– Ни капельки.

– Думаешь, ты мог бы… бросить играть?

«Остаться?» – подобно эху донеслись до меня ее мысли. Я услышал их благодаря контакту наших переплетенных рук.

– Хочу, – медленно произнес я, – хочу… чего-то другого в жизни. Чего-то кроме бесконечной дороги, грязных подвалов и карточных игр.

Вокруг Фионы закружили образы зеленых джунглей и синего океана.

«Коста-Рика…»

У меня ускорился пульс в ожидании того, что последует дальше. Однако Фионой уже завладело напряжение невысказанного признания – истории о нем, и внутри заплескалось слишком много боли.

«Больше не будет боли… не сегодня» – мысленно пообещал я, а вслух предложил:

– Идем танцевать.

Она моргнула.