Нарастающий гром аплодисментов.
– Без правительственных субсидий и особых распоряжений!
Мимо Мэри Пэт проходит группа мужчин, таща под мышками бледные тела. Не сразу она понимает, что это манекены, легкие как перышко. Толпа расступается, пропуская мужчин. Одного из них Мэри Пэт узнает: Терри Террорист, муж Большой Пег. Он бросает на нее оценивающий взгляд: лицо, грудь, снова лицо – и идет дальше.
Не узнал.
– У нас с Фрэнсисом четверо детей, – продолжает Агнес. – Трое учатся в старшей школе Южки. Но завтра они в школу не пойдут. Потому что я их не отпущу, Южка их не отпустит! Верно я говорю? Южка не отпустит!
Последние слова подхватывает весь Бродвей: «Южка не отпустит! Южка не отпустит! Южка не отпустит!..»
Агнес опускает рупор, улыбаясь во все лицо. Ее взгляд падает куда-то в толпу справа, шагах в пятидесяти от того места, где стоит Мэри Пэт. Повернув голову, она видит среди людей промельк черных кудрей.
Мэри Пэт начинает протискиваться сквозь толпу. Вся ее убежденность в непроницаемости маскировки вдруг куда-то испаряется. Пьяная бравада. Вот прямо сейчас, в любую секунду, кто-то повернется, столкнется с ней лицом к лицу и…
Что «и»?
Выкрикнет ее имя.
И всё, конец.
Рупор принимает Том О’Рурк, еще один член школьного комитета. Однако он оратор довольно скучный, речь его лучше всякого снотворного, хоть в ней и звучат неизменные хиты: тирания, обратный расизм, разрушение единства и культуры. Постепенно собравшиеся начинают клевать носом, но вдруг откуда-то со стороны доносятся ликующие выкрики. Мэри Пэт и десятки ее соседей поворачиваются на звук: мужчины, тащившие кукол, закидывают веревки на фонарные столбы и флагштоки на фасаде здания суда. Сцена явно не была отрепетирована; только одна петля затягивается с первого раза, но толпа так громогласно поддерживает акцию, что Том О’Рурк заканчивает речь. Его уход тоже сопровождается аплодисментами и общим ликованием.
Тем временем Мэри Пэт уже почти на том месте, где заметила Фрэнка Туми. Еще не стемнело, однако по толпе уже пролегли длинные изогнутые тени. Так различать лица даже труднее, ведь к полной темноте глаза обычно приспосабливаются. К тому же мешают солнечные очки. Кто-то черноволосый проходит совсем рядом, однако когда он выныривает из-за разделяющей их пары, оказывается, что у этого человека заросший двойной подбородок, и Мэри Пэт узнает одного из Кларков с Ай-стрит. Она снова отворачивается в толпу – и вот он, Фрэнк Туми собственной персоной, уверенно идет прямо на нее. Источая грубую силу и аромат «Олд Спайс», раздвигает людей с ворчливым «пропустите, дайте пройти», которое звучит больше как приказ, нежели вежливая просьба. Вот он уже почти вплотную к Мэри Пэт. Она не знает, куда деваться. Толчея слишком сильная, люди возятся и вертятся, увлеченные зрелищем перед зданием суда. Мэри Пэт понимает, что сумка с пистолетом у нее закрутилась за правое бедро и залезть туда она не успеет, а Фрэнки уже совсем подошел к ней, так что чувствуется его дыхание, и, хищно улыбнувшись, говорит: «Мэм, посторонитесь, мне нужно пройти».
Она максимально поворачивается вправо, и он протискивается мимо, касаясь ее своим медвежьим торсом; Мэри Пэт даже успевает разглядеть седые волоски у него на висках… И вот он уже скрылся. За ним по пятам, руки в карманах курток, несмотря на вечернюю жару, следуют Джонни Полк и Бабзи Гулд, два громилы, которые держат песчано-гравийный склад на Саут-Шор и несколько порнографических салончиков в Комбат-Зоун[50].
Пока толпа снова не сомкнулась, Мэри Пэт двигается за ними, держась строго за спинами громил, впереди которых Фрэнки рассекает людское море, будто бушприт лодки. Теперь она жалеет, что выбрала голубой костюм – слишком уж приметный, – но потом напоминает себе, что ее главная цель – не убить Фрэнка Туми и скрыться. Ее главная цель – просто убить Фрэнка Туми. В принципе, ничто не мешает сделать это прямо сейчас: достаешь револьвер и стреляешь всем троим в спину… Но кто тогда будет подлинной тварью? Пули могут пройти навылет, начнется давка, в которой пострадают люди, можно, в конце концов, промахнуться… Нет, здесь стрелять нельзя.
Толпа вдруг в едином порыве подается вперед, разворачивая Мэри Пэт на месте снова лицом к зданию суда. Манекены уже вздернуты на флагштоках и фонарных столбах; теперь у них на шеях красуются таблички: «Сен. Кеннеди», «Судья Гэррити», «Мэр К. Уайт» и «Уильям Тейлор» – последнее имя ей незнакомо. Мужчины, притащившие чучела, стоят внизу с зажигалками наготове. Толпа одобрительно ревет, и манекены поджигают.
Пламя занимается где-то минуту. Огоньки, то голубые, то желтые, пляшут по манекенам. Один – «Гэррити» – гаснет, его приходится поджечь снова. А потом…
Свет от огня подсвечивает лица тех, кто стоит ближе всех к зданию суда, отблесками алого, желтого и голубого. В воздухе пахнет керосином и яростью. Чучела болтаются в петлях и горят.
Часть толпы скандирует: «Южка не отпустит!»
Другая скандирует: «В жопу ниггеров!»
ebooksa