Кровь завоевателя

Она так и продолжала стоять с Селеной на руках.

– Я что, говорю на парамейском? Ты меня слышишь, Сади?

Сади кивнула:

– Хорошо. Я отвезу ее домой. – Он всхлипнула. – Я доставлю ее в Гиперион. Даже ценой своей жизни.

– Нет. Твоя жизнь так же драгоценна, как и ее. Доставь ее домой, а потом сама поезжай домой. Поцелуй мать и отца и скажи им, как сильно их любишь, проведи остаток своих дней рядом с ними, нравится это тебе или нет. В конце концов тебе это понравится. Послушай мудрого совета старой женщины. Больше никаких скитаний, поняла?

Сади села на кашанскую кобылу и с моей помощью привязала Селену к спине. Гулямы не открывали городские ворота, пока не разведали, нет ли впереди йотридов, и я вместе с сыном и юной кашанской горничной из гарема дожидалась в экипаже. У нее была кожа орехового цвета, большие глаза и густые гладкие брови. Звали ее Хайда. Пока мы ехали к северо-западным воротам, я смотрела в окно на выгоревшие на солнце лачуги простонародья.

– Прощай, Кандбаджар, – прошептала я, не чувствуя никакой привязанности к этой уродливой груде глины и лжи.

Как бы мне хотелось попрощаться с горькими угрызениями совести, бурлящими в крови и отравляющими нутро. Сколько мерзостей я совершила и в итоге ничего не добилась, потому что мои враги были слишком могущественными, жестокими и настойчивыми.

Мне не хотелось об этом думать. Хотелось отделиться от себя самой и сына. Я видела, как он выходит из меня, и поэтому знала, что он – единственная реальность. И только он привязывает меня к этому миру, этому времени и месту. Только ради него стоит бороться. Я должна его уберечь. Должна во что бы то ни стало.

Но не буду этого делать, обижая слабых. Я не должна уподобляться тем, кто убил моих дочерей. Моя душа этого не приемлет. Уже нет. Нужно найти более достойный способ.

Мужчины навалились на ворота, заскрежетал металл – они наконец подняли решетку, посчитав путь безопасным и убедившись, что йотриды не затаились в засаде. Сади и Селена могли ехать домой, а я – скрыться от жалкой войны, которую начала.

Я смотрела, как Сади с привязанной к спине спящей Селеной проскакала мимо моего экипажа, цоканье копыт ее кобылы по мостовой постепенно затихало, когда она выехала за ворота. Благодарение Лат. Кровь Селены… Кровь ангела… та руна, которую я чуть было не написала, перерезав Селене горло… сотворила бы нечто совершенно кошмарное. То, что уже не переделаешь никогда.

Я вздрогнула, не желая даже представлять такое. Теперь я не желала представлять ничего, кроме безопасного места для нас с сыном. Я не буду делать то, о чем просит отец Хисти, никогда больше. Я доверяла ему, потому что он меня спас, но теперь. Я не знала, чего он хочет на самом деле. Потому что руна, которую он велел мне начертать. С ее помощью мы победили бы в войне, но она не принесла бы ничего хорошего, в особенности мне и моему сыну.

Я отдала сына кашанской служанке, намереваясь немного вздремнуть. Впереди была долгая дорога в экипаже, с несколькими остановками в караван-сараях по пути. Может, когда мы отдалимся от города, мне полегчает. Как только мы тронулись и миновали ворота, я почувствовала, что с моих плеч упало тяжкое бремя.

По всему каравану пронесся вздох на фоне грохота разлетающихся камней. Экипаж тряхнуло. Я выглянула в окно и увидела вдали столб пыли в том месте, где когда-то стояла Башня мудрости. Наконец-то.

Вздохнув с облегчением, я погрузилась в сон, а экипаж покатил по мощеной дороге.

Като разбудил меня, тряхнув за плечо:

– Зедра, мы окружены. Они спрашивают о тебе.

Прежде чем ответить, я посмотрела на сына. Он по-прежнему мирно спал на руках у кашанки.

– Что значит «окружены»?