Медленно, точно нарочито громко шаркая, скренорец вышел из хлева.
Войчех присел на корточки, пригляделся, щуря глаза. Было темно. Морщась от запахов, он пригляделся к Грачу, подметил и свежие шрамы на груди, и следы укусов ящера, и прожжённую до мяса плоть на запястьях.
– Ну что? – Белый коснулся мизинцем раны брата, и тот зашипел. – Держишься?
– Пошёл на хрен!
– Держишься, – протянул Белый и покорябал ногтями рану. – Непривычно, наверное? Приходится терпеть боль, как обычному человеку, когда привык жрать чужие жизни и подпитывать свою.
– Не тебе говорить об обычных людях, ублюдок! – Грач заскрипел зубами, но не пошевелился.
Слишком гордый. Привык быть сильнее остальных.
– Не мне, – согласился Белый Ворон. – Итак, зачем ты спас мальчишку Буривоев?
– Мне его…
– Не-ет, – Белый сильнее воткнул ноготь в рану, и Грач выпучил глаза. – Я вижу твои запястья. Тебе никто не давал заказ. Зато мне, – он наконец убрал руку и закатал рукав своей рубахи, – дали целых два. Вопрос: зачем ты полез к Буривоям?
– Не твоё дело, ублюдок.
Раньше, что бы ни происходило, Грач всегда оставался уравновешенным. Ничто не могло выбить его из колеи. На губах неизменно играла улыбка. Размеренный, самодовольный, уверенный в своей силе. Никто из младших Воронов не мог с ним сравниться. Он был старше, сильнее, опытнее… И после смерти Вороны он единственный из Воронов был чародеем.
– Ты не ответил, – нахмурился Белый. – Зачем ты полез к Буривоям?
– Я же сказал: пошёл на хрен, ублюдок, – криво усмехнулся Грач.
Под глазами его залегли глубокие тени. Щёки провалились.
Взгляд невольно вернулся к глубоким, покрасневшим следам от укусов.
– Тебя не коснулась сила Нави. А мальчишку она убивает.
– Тебе Навь тоже нипочём, – усмехнулся Грач. – Тяжело убить того, кто уже мёртв.
– Хм…
Белый невольно коснулся заштопанной дыры на штанах. И вправду, укус ящера ему не повредил. Не так, как мальчишке Буривоев.