– Что за на хрен? – нахмурился Белый.
От реки послышался треск.
Белый оглянулся на северян, но они выглядели такими же растерянными.
Она привязала Мишку поясом к молоденькому дубу, росшему в стороне.
– Тихо, – шикнула Велга.
Щенок крутил головой, размахивая ушами, и смотрел на неё с недоумением.
– Тише, – повторила Велга.
Осторожно, держась кустов, она подкралась к бане, заглянула в окошко. Внутри никого. Что она искала? На что надеялась?
Тихо приоткрыв дверь, Велга зашла внутрь. Кастусь по-прежнему спал глубоким сном. На лбу его проступил пот. И щека покраснела так, что стала багровой.
В бане остались вещи чародейки: мази, травы и сума со всем содержимым.
Велга не стала медлить, открыла её, заглянула внутрь. Травы, склянки… Придвинув суму ближе к окну, Велга перебрала всё ещё раз, пощупала бока: нет ли потайного кармана.
Скрипнула дверь. Велга кинула суму на прежнее место…
Но слишком поздно.
– Что-то ищешь? – повела бровью Мельця.
– Да, – она забегала глазами по углам. – Кастусю плохо. Ему бы… боли снять.
– А ты разбираешься в целительстве?
– Нет.
– Тогда не надо лезть в мои вещи. Сделаешь только хуже.
Хуже… даже смерть уже пугала не так сильно, как всё происходящее.
Медленно Велга приблизилась к брату, кончиками пальцев коснулась его неподвижной руки. Пусть по лицу Кастуся катился пот, а щёки покраснели, он был холодный, совсем ледяной. Словно лёд. Словно мертвец.