– Пошла прочь! – Велга вскочила, вырвала щётку и кинула её в холопку. – Пошла!
Она целилась прямо в лицо, но поскользнулась, упала, ушла по голову в воду и закричала, захлёбываясь. Мыльная пена попала в глаза, зад ударился о стену купели, а нога подвернулась. Её грубо дёрнули за волосы, вытащили, встряхнули.
Маленькие глаза на круглом лице холопки сверкали гневом.
– Пош… тьфу… пошла, – отплёвываясь, пропыхтела Велга.
И как только её отпустили, она снова нырнула под воду, схватилась за края купели и вынырнула, тяжело дыша. В стороне хлопнула дверь.
Долго оставалось тихо, так тихо, что слышно было только плеск воды и далёкий звон кузнечного молота во дворе. Вдруг залаяли собаки, и Велга повернула голову на звук. Не Рыжая ли это? Но нет, лай был грубее, ниже. Как так получилось, что она научилась отличать голос своей собаки от чужих? Ведь это была всего лишь глупая псина, как и сотни, тысячи других таких же.
Велга осторожно подняла руку из воды, наблюдая, как по розоватой коже стекали капли.
Нужно было помыться… нужно было привести себя в порядок, но…
Она сжалась, пытаясь согреться. Вода остывала.
Снова хлопнула дверь. На пороге замерла, точно истукан, Далибора. Лицо строгое, злое лицо. И тонкие, поджатые губы. Раньше, до свадьбы, тётка была очень похожа на своего брата, отца Велги. Но каждый год, прожитый во дворце князя Белозерского, точно вымывал из неё всё, что делало её Буривой: крепкое тело стало худым и иссушённым, яркие глаза потускнели, и даже волосы, пусть и не рыжие, как у отца, посерели и совсем потеряли цвет. Нянюшка говорила, что Белозерские точно рыбы: холодные, бездушные. И Далибора из господицы Буривой стала истинной княгиней Белозерской.
– Ты до сих пор не привела себя в порядок, – заключила она недовольно.
– Мне… нужно ещё время, – пролепетала растерянно Велга, опуская глаза.
– Времени прошло достаточно. Вода уже поди остыла.
Она обошла её полукругом, закрывая собой свет из окошек. Было видно, как клубилась золотистая в солнечных лучах пыль следом за прямой, точно жердь, княгиней. Далибора остановилась напротив окна, со всех сторон её окутало яркое свечение, и лицо стало невозможно разглядеть.
Хватило ледяного голоса, чтобы понять, насколько она сердилась.
– Мне сказали, ты избила Тихону.
– Никого я не била.
– Она давно и верно мне служит. У меня нет причин не доверять её словам.
– А я – твоя племянница.
– Ты – вздорная, избалованная девчонка.
ebooksa