Каждый охотник

– Ага.

– Мне тоже нравится. Ощущение, что я под прохладным дождем из лимонада стою голышом. И все тело, от лодыжек до шеи, иголочками покалывает от удовольствия – короче, музыкальный оргазм. Тебе же восемнадцать, Май? Ты уже испытывала оргазм?..

– А по-моему, набор звуков, – быстро перебил рыжую Костя. – Я, кстати, попросил одного товарища с Лубянки попробивать Самбо.

– Да что я такого сказала? – фыркнула Агата и вдруг, посмотрев на Костю лукавым взглядом, покачала головой и добавила совершенно другим, тихим голосом: – Вот лицемер.

– И? – спросила Майка, замерев душой и сердцем. – И что, Кость? Он нашел что-нибудь о Самбо?

– Да, у меня несколько документов на почте. Он, кстати, еще в инсте[3] есть, но, правда, ник у него какой-то заковыристый, мы бы его сами вряд ли нашли.

– Самбо есть в инсте? – тихо ахнула Майка. – Почему ж ты сразу не сказал?

– Название песни напомнило. – Костя достал из кармана телефон и, кликнув по голубой иконке телеграма, скинул девочкам ссылку на профиль татуированного. – «Banditxaea-12».

Забыв о музыке, забыв обо всем на свете, не веря, что сейчас она снова его увидит, ощущая громкий стук сердца, которое раздулось до размеров воздушного шара, заполнило всю грудь, мешало дышать и билось, как у ребенка, Майка перешла по ссылке.

Телефон не спеша подгрузил профиль Самбо: на его страничке было всего семь постов, семь нечетких снимков. Но в целом они складывались в одно большое размытое изображение павлиньего глаза.

Дождь за окном почти прекратился, и планету накрыло гулко звенящее безмолвие, которое нарушали лишь крики птиц в небе да пищащие сигналы светофоров в те редкие моменты, когда «эвок» останавливался на пустых переходах. Даже спотифай перестал ловить интернет, но в душе у Майки было громко, очень громко.

Самбо существовал. Она не ошиблась, не сошла с ума, ничего себе не напридумывала. Самбо существовал, причем не только на другом уровне реальности – во сне или на грани миров в подземелье метро, а в привычном ей мире, где люди ходят в спортзал, готовят яичницу на завтрак, пишут сообщения в телеграме, читают новости, открывают ноутбуки, чтобы поработать или послушать лекцию, и постят фотографии в инсте[4]. Он существовал здесь и сейчас, а значит, в теории, их жизненные пути могли пересечься снова.

Она провела кончиками пальцев по экрану, стараясь дотронуться до влажной зеленоватой сферы павлиньего глаза, до коротких сине-фиолетовых перышек над его верхним веком. Царапина, оставленная Грушей на большом пальце, слегка засаднила от прикосновения к черному чехлу телефона.

Может ли быть так, что он опубликовал эти посты специально для нее?

Может ли быть так, что он как бы посылает ей знак?

Может ли быть, что он ждет встречи с ней так же, как она ждет встречи с ним?..

Нет. Не может быть. Он пришел к ней только потому, что ему было от нее что-то нужно, не более. Нельзя выдумывать то, чего нет. Она знала себя: если сейчас впадет в безумие и начнет видеть во всем знаки, потом ей будет очень сложно вернуться. Знаком станет каждый птичий крик, каждый силуэт дерева, похожий на то, что она хочет увидеть.

Майка сделала выдох и провела рукой по светлым волосам. Обветренные губы слегка саднило. Она резко достала воду из-под теплого собачьего бока, и Аркан что-то недовольно проворчал, потому что вся эта суета мешала ему дремать.

Это казалось безумием, и тем не менее она не сошла с ума: если Самбо существует сразу на нескольких гранях реальности, то, возможно, точно так же могут существовать и ее родители, надо только продолжить поиск этих граней, ниточек, подсказок. И это ничего, это даже хорошо, это даже очень-очень хорошо, это прекрасно, это отлично, это она может. Может искать столько, сколько потребуется.

В ушах стучало, сбившееся с ритма сердце опрокидывало водопады крови в сердечно-сосудистую систему. Майка подняла разгоряченное лицо к окну «эвока», приложила ладонь к прохладной поверхности стекла. Она чувствовала себя гулко звучащим колоколом и не могла поверить, что Агата с Костей так спокойно восприняли новость про Самбо. Рыжая с самого начала ей верила, а Костя? Скорее всего, после «Вымпела» его было сложно удивить.