Каисса

– Я видел, как они выскользнули из здания, Платон! Сначала девушка в черной футболке, а следом – Матвей! Идем за ними!

Раздался мощный взрыв.

Глава 24

Клара.

13 августа 2035, вечер понедельника, полутора часами ранее

Клара мечтала стать хирургом. Она тренировалась делать надрезы скальпелем. Что только не попадало ей под руку, когда она училась в медицинском. От кухонных губок до грейпфрутов. Однажды в Бремен завезли специальных роботов для тренировки, анатомически подробных. Она тогда как раз сдавала экзамен. Сделала разрез – инструмент раздвинул силиконовую плоть манекена легко, как руки раздвигают речную гладь, когда купаешься. Из манекена брызнул подогретый физраствор, окрашенный в свекольный. Залил Кларе лицо. На вкус он был терпким, вонял химией.

Экзамен она тогда не сдала и через какое-то время ушла в медсестры…

Но речь не об этом.

Кровь, которая хлестала из Пистолетова, имела металлический запах. А на вкус почему-то напоминала яблочный сок. Сладковатый привкус свидетельствовал о возможном диабете. В иной ситуации девушка посоветовала бы Льву Ивановичу сдать анализы.

Но сейчас было не до этого. Потому что Клара убивала человека, к которому несколько дней назад пришла в поисках понимания.

Скальпель ходил, как лапка швейной машины, выстегивая алыми нитями бирюзовую ткань Клариной рубашки. Сталь согрелась теплом рук, стала скользкой и липкой.

При первых ударах Пистолетов как будто удивился. И стоял как вкопанный какое-то время. За весь процесс он не издал ни звука, просто смотрел в глаза удивленно. Только потом он будет изредка выдавливать хрипы и скоблить пальцами по кафелю операционной.

Когда все закончилось, Пистолетов словно обнял Клару, завалившись вперед. Она стряхнула этот грузный дырявый матрас, и он сполз на пол, окрасив ее рубашку в бурый.

Перед Кларой возникли испуганные лица врачей. Почему-то они насмешили ее.

И она засмеялась. Как дирижерской палочкой, она взмахнула своим оружием в сторону Иванова, который дернулся было в ее направлении. Он примирительно воздел руки и сделал шаг назад.

Клара подошла к Матвею. Он пучил глаза и мычал не переставая, извивался, как гусеница, отодвигаясь от своей суженой, насколько позволяли фиксаторы. Клара представила себя: вся в крови, ощерившаяся вампирскими челюстями, между которыми играл раздвоенный язык, будто живший собственной жизнью. Растрепанная, на адреналине, развеселая, с рассеченной губой. Было чего испугаться.

Mein armer, armer Junge…[52]

Скальпелем она перерезала фиксаторы под вопли Карпова. Под лезвием плотное плетение ремней расползалось медленно, приходилось резать и резать вновь, косясь на коллег, чтобы те чего не выкинули. Но они стояли по струнке, держа руки на виду – навык, приобретенный после нескольких полицейских облав. Наконец путы были побеждены, и Матвей, неловко дернувшись, мешком упал вниз. Такой смешной…

– Матвей, нам нужно спасаться, – сказала Клара и услышала, как дрожит ее голос. Хотя волнения или страха она совсем не чувствовала. Парень неловко нацепил кроссовки. Она протянула ему руку. Он послушно вцепился в нее. Безвольное холодное пожатие.

Ей казалось, что они спокойно вышли из госпиталя. Только потом до нее дойдет, что они неслись со всех ног. Лишь выбравшись на улицу, она заметила, что рот Карпова еще перетянут кислородной трубкой. Ухмыльнувшись, она игриво поддела скальпелем и перерезала ее, оставив маленькую царапину на щеке Матвея. И тут же поцеловала эту царапину. Матвей осторожно попятился.