Каисса

Он вспомнил про падение рейтинга.

Потом – про события вчерашнего дня, вплоть до ссоры с Настей.

Невесты дома не было. Но ее вещи были на месте. Его – тоже.

Возможно, еще не все потеряно?

Матвей взял телефон, чтобы позвонить Насте. Вспомнил, что связь заблокирована из-за низкого рейтинга. Зато на входящие она работала: с утра было несколько пропущенных звонков из Редакции, два из них – от Лехи.

Телефон зазвонил прямо в руках. Макмэн.

– Привет. У меня не так много времени, поэтому в крупную клетку: какого черта творится с твоим рейтингом? – Голос отца заглушался редакционным шумом.

– Долгая история. Я это… кажется, с Настей расстался.

– Прискорбная новость. У меня для тебя еще одна – ты уволен. Ферштейн?

– Я догадался. – Матвей пытался унять дрожь в голосе.

– И что с этим намерен делать? Есть план?

– Нет. – У Карпова не было не то что плана, но даже мыслей в голове.

– Почему я не удивлен? Ладно. Есть у меня для тебя выход один. Слушаешь, да?

– Да.

– Со следующей недели беру тебя на работу оппозиционером.

Матвей прошел на кухню, положил телефон на стойку и включил громкую связь.

– Короче, мне не все равно на твой статус. Но раз уж ты его потерял, мы это сможем подать под правильным углом, – гремела трубка. – Это не телефонный разговор, приходи в Редакцию.

– Я никуда не хочу идти. Какой еще оппозиционер?

– Ладно, слушай. Тут в начале года темка одна появилась. Когда проводили Генеральную Ликвидацию, то накрыли один заводик неподалеку от тебя. Ну паленая водка, сигареты. Десятки таких ликвидировали. Но именно этот был особенным. Когда завалы разгребли, то обнаружили штаб-квартиру подпольной оппозиции. Десятки трупов и огромный банк данных, стянутых прямо из Каиссы! У этих чухонцев были и бэкдоры, и эксплойты, и своя политическая программа. Даже своя машина пропаганды!

– Я думал, это мы – машина пропаганды.