— Нам не дано знать.
— Частота убийств нарастает, Митчелл. Воспоминаний об убийстве уже недостаточно; он должен совершать их, чтобы ощутить тот же знакомый ему трепет. Он чувствует неодолимое желание продолжать убийства, в погоне за этим своим чувством.
— Может быть. Но сейчас он, скорее всего, чувствует себя уязвимым, — заметил Митчелл. — Ведь в него только что стреляли, он ранен. Это может заставить его сбавить обороты.
— Весьма маловероятно. Его главный драйвер — поиск острых ощущений. Он не заляжет на дно только из-за того, что ему перепало. Он ведь выжил? Ну и всё! И опять захочет испытать кайф от возбуждения, а для этого у него есть только один способ. А именно…
— Слушай, прекрати! — сорвался Митчелл. — Не вешай мне всю эту лапшу на уши! То, что ты сейчас сказала, легко относится к любому психопату, — а значит, полная лажа. И ни на йоту не приближает меня к тому, чтобы поймать парня…
Зои вспыхнула, глаза ее превратились в узкие злые щелки.
— Я ошиблась, — сказала она и порывисто встала.
— Послушай… — начал Митчелл.
— Заткнись, понял? Я не обгаживаю твою работу, а ты не обгаживай мою! Понятно, у тебя по жизни проблемы с пассиями или что-то в этом роде, но вымещать это на других женщинах — просто отстой. Я не думаю, что ты в состоянии найти хотя бы место, где припарковать машину, не говоря уже о том, чтобы поймать серийного убийцу!
Она развернулась и пошагала прочь.
— Ч-черт, — процедил Митчелл.
Рядом стояла официантка с двумя порциями тхали.
— Просто поставьте их здесь, — сказал он. — Я сейчас ее верну.
Женщина, похоже, была настроена скептически, но все же поставила тарелки на стол, в то время как Лонни бросился за профайлером.
— Зои! — Он настиг ее возле машины, дверцу которой она сейчас открывала.
— Пошел ты!..
— Послушай… Давай заново, а? Извини, я… вел себя как осел. Ты этого не заслуживала.
— Да, именно как осел. Я еду домой.
— Послушай, ты права, — горячо сказал Митчелл. — Он по-прежнему на свободе, и он опасен. Нельзя терять ни минуты, и мы с тобой можем предотвратить еще одно убийство. Только… не уходи, ладно?
Бентли повернулась к нему.