Как ты умрешь

Однако тот гулять и не думал, а столь ранняя побудка вызвала у него сильное раздражение, которое лишь возросло, стоило ему узнать, что его пришли арестовывать. Своих пленителей он обзывал «гоями» и «амалеками»[10], а по мере накала ситуации начал браниться на идише, который никто из патрульных не понимал.

Его доставили в отдел полиции для допроса. В восемь тридцать утра явился его адвокат, смурной и крикливый, с категоричным требованием, что его клиент должен быть освобожден, причем сию же минуту.

К беседе с задержанным Митчелл и Джейкоб приступили в девять.

* * *

Обе допросных в отделе были похожи как две капли воды: маленькие и тесные, пол и нижняя половина стен выкрашены в черный цвет, а потолок и верхняя половина — в белый; в итоге получился довольно гнетущий и напряженный эффект инь-ян. Над небольшим столом висела лампа, отбрасывая резкий, слепящий свет. Одну из стен занимало одностороннее зеркало, в котором отражались и дознаватели, и допрашиваемый.

Митчелл и Джейкоб сидели перед раввином, пристально на него глядя. А он — на них. Это был широкоплечий мужчина с холодными, цепкими зеленоватыми глазами и черной густой бородой, которую он то и дело ощупывал, словно проверяя, на месте ли она. Адвокат раввина, назвавшийся Мелом Тёрнером, — плешивый желчный тип в круглых очочках — рылся у себя в портфеле, что-то сварливо бормоча.

— Рабби Фридман! — воскликнул Джейкоб. — Рад нашей новой встрече.

— А уж я-то, детектив Купер, — ухмыльнулся Фридман. — А это что за поц[11]?

— Это мой напарник, детектив Митчелл Лонни. На твоем месте, рабби, я бы попридержал язык. У тебя и так неприятностей хоть отбавляй.

— Каких еще неприятностей, детектив? Посмотрите на него: врывается ко мне в дом, пугает моих жену, детей…

— Потому что ты, рабби, продолжаешь нарушать закон, — спокойным голосом сказал Джейкоб.

— Ой вэй! Не нарушал я никаких законов. Я домой хочу, баиньки. — Он нежно погладил свою бороду.

Голос Джейкоба сделался ледяным.

— На глазах у людей, рабби, ты сбил на своей машине молодую девушку. Дважды по ней проехав.

Эти слова заставили раввина нахмуриться. Он припал спиной к спинке стула.

— Ее звали Тамэй. И теперь она мертва, — добавил Джейкоб.

— Какая машина? — резко спросил Фридман.

— Твоя.

— Я спрашиваю, что за машина? На меня их оформлено четыре, шлемазл[12]. Ты о какой?

— Зеленая «Тойота Камри», — ответил Джейкоб. — Номерной знак…

Фридман смешливо фыркнул, кривя красные губы, обрамленные бородой.