Лампёшка

22
18
20
22
24
26
28
30

Она прижимает корзинку к груди и ступает в воду.

Поначалу всё не так плохо, поначалу Лампёшка ещё нащупывает столбики, а её ноги находят под водой камни. Ветер свистит:

— Здравствуй, здравствуй, подружка! Вернулась? Пришла наконец со мной поиграть? Маячника дочь, скажи, не робей: неужто ты моря и ветра сильней?

— Да! — Лампёшка пытается перекричать шторм. — Представь себе! Я — сильнее!

Она упрямо перебирается с камня на камень. Вокруг клокочет тёмная вода, поднимается всё выше, кусает холодом её лодыжки, колени, бёдра. Сердце Лампёшки бьётся как безумное.

Подняв глаза, она видит, что преодолела уже полпути. Самый опасный отрезок ещё впереди, но половина пройдена.

— Видишь, ветер?! Всё равно ты меня не…

Ветер выхватывает у неё из рук корзинку. Подбрасывает высоко, крутит над головой, просто из вредности, и уносит — вместе со спичками. Подальше, за море, на берег чужой, пусть будет подарок девчушке другой… Лампёшка видит, как крошечная точка исчезает в тёмном небе. Она визжит от ярости, и ветер заливает ей рот морской водой, солёной и холодной, а она и так продрогла, и всё потеряно. И слёзы тоже солёные — никакой разницы.

Она смотрит вперёд, потом назад. Маяк так же далеко, как и берег, такой маленькой девочке в таком большом море не добраться ни туда, ни туда. Но домой теперь, без спичек, можно и не возвращаться.

Вода поднимается всё выше, и её ноги отрываются от камней. Плавать она умеет, но не пытается.

«Мама, — думает она, — я уж лучше к тебе. Отцу, конечно, будет грустно, но он и так всегда грустный».

Она тонет.

Лампёшка не чувствует, как к ней подплывают холодные тела, как её хватают холодные руки. Облака зелёных, как водоросли, волос колышутся в волнах. Смешки, хихиканье:

— Ах, бедняжка, детёныш, утопший детёныш…

Её голову поднимают над водой, её тащат к маяку, на полуостров, и бросают на камни:

— В нашей воде двуногим не место!

Там, у двери своего дома, и лежит теперь Лампёшка, а тем временем в бухте гибнет корабль.

Скала

И, как всегда, на следующий день вновь встаёт солнце. Вода в бухте лежит неподвижно, словно пристыжённая:

— Волны? Да как можно!