Поцелуй шелки

– Не волнуйтесь, – говорю я, – потому что я тоже не знаю всех тонкостей этикета. Дориану известно, как сильно я не люблю, когда ко мне обращаются «Ваше высочество».

Глаза Табиты расширяются, и она шепчет Беатрис:

– Ты слышала? Она обращается к нему по имени. – В ее тоне не слышится осуждения, только взволнованность. Прикрывшись руками, они снова хихикают, и Дориан закатывает глаза. Я бросаю быстрый взгляд на Глинта, который яростно строчит в своем блокноте, фиксируя все, что происходит. Просто прекрасно.

Из коридора раздаются шаги. Мгновение спустя посвященные заводят в гостиную Грету и Брайони. Дориан снова представляет своих сестер. С немалой долей гордости я отмечаю, что ни Табита, ни Беатрис ничего не говорят прибывшим конкурсанткам. Это позволяет предположить, что о них Дориан ничего не говорил.

Я ругаю себя за то, что вообще забочусь об этом. Лучше бы он сказал что-то хорошее о ком-то еще, кроме меня. Дориан не может жениться на мне. Я не в состоянии гарантировать ему гражданство, потому что уже через три дня могу умереть…

Паника захлестывает меня, но я отгоняю ее прочь.

Сейчас не время размышлять о моей участи. Пришло время подумать о его судьбе.

Поприветствовав Дориана и его сестер, Грета подплывает к Глинту. Репортер, назвав ее «дорогая», обменивается с конкурсанткой поцелуями в щеки, хоть и не касаясь губами кожи. После чего Грета устраиваются рядом, чтобы поучаствовать в беседе, которая выглядит как интервью.

Брайони бочком подходит ко мне.

– По крайней мере, хоть кому-то идет на пользу внимание публики, – замечает она со смешком. – Кроме Ванессы, конечно. Ты уже читала ее интервью в газетах? Она только и делает, что превозносит добродетель целомудрия и прославляет спасение фейри.

Я смеюсь, но не могу что-либо добавить. С тех пор как я украла браслет Ванессы, из-за чего та в конечном итоге получила синяк под глазом, я не могу избавиться от чувства жалости по отношению к ней. Не то чтобы теперь она нравится мне больше. Я оглядываюсь вокруг, не находя никаких признаков ее присутствия.

– Кстати, где Ванесса?

– Мисс Кортер плохо себя чувствует, – впервые за весь вечер говорит Биллиус. Его взгляд все еще остается отстраненным, а брови озабоченно сдвинуты. – Должно быть, она ужасно больна, потому что даже не захотела выходить из своей комнаты на исповедь. А ведь она обожает исповедь. – Последнее предложение он произносит едва ли не с тоской.

Я прикусываю щеку, лишь бы удержаться от смеха. Так вот почему брат Биллиус выглядит таким печальным? Ему нравится Ванесса?

– Уверен, она поправится, – раздается голос Дориана. Я обнаруживаю, что он приближается к нам, ведя под руку сестер. – Не хочет ли кто-нибудь из вас присоединиться к моим сестрам за игрой в вист?

Брайони с легкостью соглашается, в то время как я признаюсь, что никогда раньше не играла.

Беатрис оставляет брата, чтобы взять меня за руку.

– Я научу вас. Пойдемте, ваше высочество. Будет весело.

Глава XXXV

В конце концов, карточная игра оказывается забавной, и я довольно легко усваиваю правила. Дориан просит принести чай, и мое настроение становится легким и веселым. Пока мы играем, Глинт подходит, чтобы задать нам вопросы, а вскоре после этого появляется Сэм Спутник, время от времени ослепляющий нас вспышками своей камеры. Меня не раздражает даже это, поскольку я поглощена игрой и удовольствием, что получают три девушки вокруг меня. Выкладывая карту за картой, мы все больше смеемся. Я снова и снова ловлю на себе взгляд Дориана, который наблюдает за нами со своего места на диване. Когда он смотрит на сестер, выражение его лица становится мягким и любящим, а когда встречается взглядом со мной, проницательным. Я не могу определить, что передает его взгляд, когда он смотрит на Брайони или Грету. Смотрит ли он на них вообще? Уж лучше ему это делать, потому что смотреть только на меня нет никакого смысла. Как бы я ни старалась, я ловлю себя на том, что удерживаю его взгляд гораздо дольше, чем следовало бы.