Она не ответила, и, поскольку она совсем притихла, он решил, что она и не собирается отвечать. Миг спустя он повернулся и зашагал прочь по сумрачному саду, проверяя, не попытается ли она в свой черед удержать его.
— Иногда я наблюдаю за тобой отсюда, — сказала она.
Он остановился и обернулся, затем медленно двинулся обратно к ней.
— В твоих руках он кажется радостным… этот труд, — сказала она небрежно, изо всех сил стараясь не вкладывать никаких чувств в свои слова. — Я завидую тебе, когда смотрю. Когда я видела, как ты копал каналы для воды, сад показался мне таким приветливым. Я порой гуляю там вечером, когда он в отъезде. Однажды ты нашел амулет…
— Да, — откликнулся он, касаясь сквозь рубаху амулета, подвешенного на веревке у него на груди. — Я убедился, что могу вызвать доброго джинна, потерев амулет, и он сделает все, что я прикажу.
Она тихо рассмеялась, приглушая голос, а потом снова вздохнула.
— И что он дал тебе, твой добрый джинн? — спросила она.
— Я еще ничего не просил. Пока только обдумываю планы. Нет смысла отрывать джинна от его полной хлопот жизни, чтобы попросить какую-нибудь безделушку, — сказал он. — К тому же на глупую просьбу он может обидеться, и тогда я его больше не дозовусь.
— Когда меня привезли сюда, у меня был амулет, но потом я выбросила его за стену, — сказала она.
— Возможно, он тот самый.
— Нет, не тот. Раз при нем состоит добрый джинн, — сказала она.
— Почему ты его выбросила? — спросил он.
— Мне говорили, он защитит меня от зла, а он не помог. Надеюсь, твой амулет окажется сильнее того, что я выбросила, и он сумеет лучше тебя защитить.
— Ничто не может защитить нас от зла, — сказал он и шагнул ближе к тени, маячившей в дверях. Амина отшатнулась и заперла дверь, когда ему еще оставалось несколько шагов до нее.
Лавка была заперта, и Халила Юсуф, вернувшись, нигде поблизости не обнаружил. Циновки уже были разложены к ночи, и Юсуф вытянулся на своем ложе, перебирая мысленно вопросы, заготовленные для Халила. Он терпеливо дожидался его возвращения и только рад был, что у него осталось больше времени побыть наедине с собой. Но ожидание затягивалось, и Юсуф начал волноваться за своего товарища. Куда же он подевался? Огромная луна уже прошла четверть небосвода, она висела так близко, так грузно, что на нее страшновато было смотреть. Тучи с темным подбоем проносились рядом с ореолом луны, искажая его, растягивая в причудливые, страдальческие образы. Темные тучи наполнили небо и у него за спиной, помрачив звезды.
Он проснулся внезапно, пробужденный горячими ударами внезапной грозы. Воды сильного ливня растекались вокруг, занесенные на террасу порывами ветра. Луна скрылась, но водяная завеса светилась серым прозрачным сиянием, в котором узловатые тени кустов и деревьев проступали, словно огромные валуны на дне морском.
Сгусток крови
1
— Пусть сама расскажет о себе, — ответил Халил, когда Юсуф задал вопрос об Амине. Он вернулся на рассвете в ту грозовую ночь, усталый, растрепанный, в спутанных волосах обрывки сухой травы, мелкие веточки. Он аккуратно отпер магазин, явно не желая ни устраивать сцену, ни объяснять свое отсутствие. Он не проявлял враждебности, однако держался в стороне от Юсуфа и весь день с легкостью отвергал все его попытки сближения, вернувшись к шутливому дружелюбию первых лет их знакомства, но в приглушенном виде. Когда Юсуф спросил, как ему удалось не промокнуть в такой дождь, Халил словно и не услышал вопроса. Юсуф и так и сяк пытался умиротворить Халила, но в конце концов сдался и предоставил ему лелеять свою обиду.
Вечером Халил принес две тарелки с едой. Напряженная, неискренняя улыбка не могла скрыть его гнев и отчаяние. Почему ты не разговариваешь со мной, спросил Юсуф, но Халил ткнул пальцем в тарелку и принялся есть.