Старшина поднял покрытый шрамами большой палец.
– Итак, правило номер один. Все землеройки – а вы и есть землеройки, и не пытайтесь меня в этом переубедить, – должны все время держаться за что-нибудь хотя бы одной рукой. Это правило действует до тех пор, пока вы не сдадите тест по акробатике в невесомости. Правило номер два: пропускать всех офицеров, не дожидаясь, когда они крикнут: «С дороги!» Кроме того, вы обязаны пропускать всех, у кого заняты руки, кто несет вахту или выполняет другие служебные обязанности.
Если вы двигаетесь в сторону кормы, расходитесь со встречными, придерживаясь внутренней – по отношению к оси корабля – стороны коридоров, а если к носу – наоборот. Когда вы перемещаетесь по часовой стрелке, если смотреть от носа корабля, то обходите встречного, держась внешней стороны коридора, а если двигаетесь против часовой стрелки – то, соответственно, держась внутренней. Независимо от того, в каком направлении вы двигаетесь, обгоняйте человека вдоль внутренней по отношению к нему стороны. Все понятно?
Мэтт подумал и решил, что понятно, хотя и сомневался, что сразу запомнит все эти инструктажные хитрости. Но ему пришло в голову, что существует еще одна возможность, которую не упомянул старшина.
– Послушайте, старшина, – спросил он, глядя на него невинным взглядом, – предположим, я двигаюсь прямо от центра корабля или к центру, как поступить тогда?
Старшина посмотрел на него с отвращением, отчего его лицо приобрело странный вид – для Мэтта, потому что с его точки зрения старшина висел вниз головой.
– Тогда с вами произойдет то же, что случается с теми, кто переходит дорогу в неположенном месте. Итак, вы двигаетесь наперерез потоку движения: старайтесь ни с кем не сталкиваться. Это ваша задача. Еще вопросы?
Вопросов не было. Сержант продолжал:
– Теперь можете отправляться и осмотреть корабль, только постарайтесь вести себя прилично и ни на кого не налетать, чтобы не опозорить нашу третью палубу.
На третьей палубе иллюминаторов не было, но «Боливар» был космическим кораблем, рассчитанным на длительные перелеты, у него имелись комнаты отдыха с обзорными иллюминаторами. Мэтт направился к носу корабля, надеясь взглянуть на быстро удаляющуюся Землю.
Он твердо запомнил, что нужно двигаться вдоль внешней стены коридора, но некоторые пассажиры, судя по всему, не получили соответствующих инструкций или не поняли их смысл. Возле каждого люка был затор, там толпились кадеты, пытающиеся выбраться со своей палубы, чтобы полюбоваться другой – все равно какой, лишь бы не своей.
Как выяснилось, шестая палуба служила комнатой отдыха. Здесь находились корабельная библиотека – сейчас она была заперта, а также оборудование для игр, которое тоже было на замке. Зато здесь было шесть огромных иллюминаторов.
При взлете в комнате отдыха также располагались пассажиры. Теперь, в состоянии невесомости, сюда постепенно перебрались кадеты с остальных палуб. Подобно Мэтту, они надеялись выглянуть наружу. Но пассажиры шестой палубы вовсе не собирались ее покидать.
Комната отдыха была переполнена.
Она была набита кадетами до отказа, как корзинка с котятами. Мэтт отпихнул рукой чей-то ботинок, норовивший влезть ему в левый глаз, и попытался протиснуться к одному из иллюминаторов. Усиленно работая коленями и локтями и нисколько не обращая внимания на правила расхождения при встрече, Мэтт сумел добраться до второго или третьего слоя кадетов, уставившихся в иллюминатор. Он положил руку на плечо кадета впереди себя и постарался отодвинуть его в сторону. Возмущенный, тот обернулся.
– Эй, ты чего толкаешься! А, Мэтт, это ты. Привет!
– Привет, Текс. Как дела?
– Вроде в порядке. Жаль, что ты так поздно пришел. Мы только что пролетали мимо телевизионного ретранслятора, было рукой подать. Ох, парень, вот это поездочка!
– Что, правда? И как это было?
– Ну, я особо ничего не разглядел, до него было миль десять. И на нашей скорости это было так: вот он есть – и вот его нет.