Удар сердца. Второй. За ним последовал шум отодвигаемого засова, и дверь распахнулась, приглашая войти.
— А вы, должно быть, Мэгги! — мужской голос и широкая улыбка. Ник.
Мэгги сразу же отметила его высокий рост — он был намного выше ее и очень строен. Не найдя мужа Марго ни в одной из социальных сетей (за эти поиски она оштрафовала себя монеткой), она почему-то решила, что Ник из категории регбистов, один из тех массивных молодых мужчин со следами юношеских прыщей на подбородке, которые игнорировали ее в университете, гоняясь за длинными ногами и более симметричными лицами.
А в реальности Ник оказался выразительнее, чем она ожидала. Он был одет в темные джинсы и футболку, украшенную какой-то абстрактной надписью. Скорее всего, логотип звукозаписывающей компании, решила Мэгги, или крафтовой пивоварни. Нечто намеренно элитарное, для знающих — об этом говорили и дизайнерские очки в толстой роговой оправе, и дорогие кроссовки, дополняющие его образ. Мэгги знала подобный тип мужчин — они катали коляски в парке рядом с ее домом, слушая подкасты, или приносили спящих младенцев в люльках-переносках в пабы.
То есть Ник не выглядел этаким любящим папашей с широкими плечами, обтянутыми рубашкой с короткими рукавами, каким она его себе представляла. Скорее, походил на студента-переростка. Хотя, может быть, здесь сыграла роль банка пива, которую он держал в руке.
Ник был симпатичным парнем — в нем было что-то мальчишеское и одновременно утонченное, но без высокомерия, какое появляется у тех, кто растет, уверенный в своей привлекательности. Мэгги почувствовала, что размышляет о том, как бы это было, если б каждую ночь она
— Да, именно я. — Она переступила через порог. — Рада встрече, Ник. Рождественские украшения очень милы…
Холл был полон колеблющихся теней от горящих свечей разных размеров, расставленных в подсвечники и разные емкости. От них становилось теплее. На полке, идущей вдоль одной из стен холла, теснились склянки, наполненные веточками падуба, омелы и эвкалипта. На мраморном столике стоял глубокий золотистый сосуд с утыканными пряной гвоздикой апельсинами. Благовонный аромат, испускаемый ими, настолько соответствовал настоящему Рождеству, в отличие от рекомендованных по телевизору и очень спорных, используемых в ее семье, что Мэгги чуть не потеряла равновесие от накатившей истомы. Или зависти.
Естественно, Марго Джонс не будет пользоваться на Рождество безделушками, характерными для остального населения страны.
Дом больше всего напоминал отель. Теплый, приветливый и роскошный. Из которого не хочется съезжать.
— Спасибо, — поблагодарил Ник, поднимая руки. — Как вы понимаете, я к этой роскоши не имею никакого отношения.
— Уж догадалась, — рассмеялась Мэгги. — У Марго потрясающий вкус, правда?
И она сказала это совершенно искренне, хотя, произнося вслух, почувствовала укол в сердце. Вся сцена была запредельно идеальной, напоминающей постановочные кадры, столь любимые Мофф: детишки бегали между бурлящей от активности кухней-столовой (паркет елочкой, чистые оштукатуренные стены очень уютного оттенка) и гостиной, расположенной справа от Мэгги (дубовый пол, камин с горящими дровами, толстый шерстяной ковер), где сидели и общались взрослые.
Мэгги и Ник, простые любители в присутствии законодателя вкуса, еще раз обменялись улыбками. С бра, сделанного из чистой бронзы, свисала одинокая веточка омелы.
— Ну что ж, — сказал Ник, поворачиваясь и показывая дорогу, — проходите и знакомьтесь.
Неожиданно Мэгги почувствовала себя одетой слишком нарядно в своем шелковом платье и на шпильках. Компания Марго состояла, очевидно, из достаточно воспитанных столичных жителей, умевших не пялиться, как какие-то провинциалы — да они почти наверняка не раз видели хозяйку, одетую не менее броско, — но Мэгги тем не менее заметила странные взгляды из-под прикрытых век, направленные на нее и вызванные если не желанием судить, то уж точно любопытством.
Эти люди не имели отношения к индустрии моды — ожидаемо, потому что она была единственной приглашенной из редакции. Друзья Марго — и, как поняла Мэгги, Ника — принадлежали к тусовке очкариков креативного вида, работавших в области дизайна, полиграфии и архитектуры. Аккуратные, опрятные люди, одетые в дорогие удобные одежды, когда-то созданные для тяжелого физического труда и позже превращенные в униформу для отдыха интеллектуалов с включением соответствующих ценников: женщины одеты в брюки со сбористой завышенной талией и саржевые полукомбинезоны, а мужчины — в фуфайки с широкими накладными карманами и легкие хлопковые рубашки под деним.
Они болтали, стоя вокруг обеденного стола из тика, заставленного блюдами с сырами и холодным мясом, иногда нагибаясь пониже, чтобы услышать, что говорят им женщины на сносях — большое количество которых было вполне ожидаемо, — сидящие на тиковых же стульях.
— Мэгги, привет! — Марго появилась из-за мужского плеча в клетчатой рубашке и попыталась протиснуться к ней поближе, чтобы поцеловать свою заместительницу в щеку, а Ник заговорил с мужчиной, стоявшим слева. На Марго были укороченные черные расклешенные штаны и переливающийся голубой свитер — Мэгги мгновенно узнала в них творения нового, но уже сильно раскрученного бельгийского дизайнера. Марго наверняка сделала предзаказ — ведь не будет же она ходить по бутикам с коляской. Мэгги почувствовала себя не в своей тарелке.
— Хотелось одеть что-нибудь рождественское! — пояснила Марго, шутливо пожав плечами, что Мэгги восприняла как попытку скрыть волнение. — Хотя любой фешен-редактор знает, что блеск — не только для вечерних нарядов! — Она закатила глаза, произнося это клише. А ведь сама идея не так плоха. — Как поживаешь, Мэгги? Давай найдем что-нибудь выпить, а потом ты все-все мне расскажешь.
ebooksa