Сумеречное сердце

Эсмина протянула ему руку и попыталась натянуть на лицо улыбку. Получился оскал. А что еще могло выйти, когда на душе вдруг выпадает град со снегом и дурное предчувствие превращается прямо-таки в убежденность: идти к вампирам, колдуну и оборотням – плохая идея.

Глава 7

Почти семья

Эсмина не выспалась. Да и как можно спать, когда ты сытая, но голодная одновременно? Эсмина усмирила вечный зов, однако остро ощущала другой голод. Причина его шагала в метре впереди и, в отличие от нее, чувствовала себя прекрасно. Доминик Пятый восстановился на удивление быстро, на то он был и колдун. Когда пришли в лагерь, Ник завалился спать под кедрач, будто его пять минут назад и не пытался убить вампир. Не намеренно, конечно, но сейчас Эсмина остро осознавала, на каком волоске от смерти он находился.

Она постоянно о нем думала. Об этом проклятом чернокнижнике, который так неожиданно появился в ее сумеречной жизни. Ник пробуждал в ней странные чувства. Как вампир, она хотела каждую каплю его крови. Эсмина еще никогда так сильно не желала ни одного человека. Но странное дело – этот колдун умудрился пробудить в ней еще и зов плоти, который она не слышала уже много лет. То, что случалось с Кройном, было другое. Вампиры занимались любовью от скуки, потехи ради. Человеческая любовь со всей ее страстью и оттенками оставалась за гранью. Когда становился слышен зов крови, другие голоса тела затихали. У некоторых навеки.

Эсмина была очень старым вампиром. Какое-то время она вела дневник, где считала годы. Добравшись до семидесяти, устала и сожгла записи. В них все равно была лишь одна кровь. Глядя на Ника, она думала, что и ему сейчас не тридцать, на которые он выглядит. Что-то во взгляде колдуна выдавало древность и усталость, которые иногда смотрели на мир и из глаз Эсмины. Ей хотелось догнать его, растормошить, задать вопросы о том, как жил, кого любил, во что верил. Но после того как они экспериментальным путем выяснили, что вампир в Эсмине сильнее женщины, между ними выросла тонкая ледяная стена – пока еще прозрачная и похрустывающая, готовая разломаться от первого теплого взгляда, робкой улыбки, случайного касания. Хватило бы намека на то, что все можно начать заново, но они шли разными дорогами, хотя их ноги мяли одну и ту же придорожную траву.

Думала Эсмина и о девочке, и даже о наглом котяре. Эта компания тоже шла впереди. Уилли по-прежнему лопотала тарабарщину, а когда догадалась, что Ник ее понимает, пересела с шеи вампирши на плечи колдуна. Эсмина почувствовала укол ревности, но убедила себя, что, может, оно и к лучшему. Привязываться сильнее к мертвому духу опасно.

Чернокнижник был уверен, что в конце пути их ожидает могила Уилли. Явная или нет – уже не имело значения. Важно то, что скоро все закончится. Это там, в Млыве, казалось, что Готенружский замок находится на краю света, но на то оно и болото, чтобы всех в себя затягивать. Не только физически, но и мысленно. Бродя по Млыву, Эсмина не сомневалась, что весь остальной мир лежит где-то запредельно далеко. Он же оказался рядом – стоило протянуть руку и сделать шаг. С удивлением Эсмина заметила, что даже немного скучает по тем дням. Тогда все казалось простым. Утоли голод и живи дальше. Сейчас она была относительно сыта (абсолютно сытыми вампиры бывали редко), но впервые испытывала такую гамму желаний одновременно. Жизнь казалась сложной, собственные поступки маловразумительными, будущее потерялось в дебрях неопределенности.

Меньше всего она думала о клане вампира Петра Дракона, с которым Кройн всегда находился исключительно во враждебных отношениях, о колдуне, которого Ник назвал другом (во что Эсмина не верила, так как «дружба» и «черная магия» несовместимые понятия), и уж совсем не хотелось занимать голову мыслями о Гайдахан, предводительнице оборотней-медведей. Оборотни и вампиры ладили еще хуже, чем люди с нечистью.

Сердито глядя в спину Ника, сжимая в руке маленькую ладошку Уилли и пытаясь не споткнуться о кота, который мельтешил под ногами, Эсмина мрачно шагала за колдуном, который почему-то решил, что он в их компании главный.

– До Гранвэла дойдем пешком, здесь недалеко. Там подготовимся и отправимся к Петру в замок. Придется нанимать экипаж. Я в ту гору не заберусь, да и пеших у Дракона чаще всего едят.

Юмор у Ника был таким же плоским, как и его зад. Колдун выглядел истощенным, хоть и бодрился. Кто в их компании явно не испытывал проблем с питанием, так это Уилли и кот. Первая постоянно грызла семечки и сушеные ягоды, которые где-то раздобыл для нее колдун, а второй то и дело вылавливал из травы молодых лягушек и пухлых гусениц, разжевывая их прямо на дороге. Эсмина была уверена, что он делал это специально. Ее от вида раздавленных насекомых тошнило.

Она не хотела думать о Петре Драконе, но чем ближе они подходили к Гранвэлу, тем мрачнее становились ее мысли. С Петром Эсмина познакомилась лет сорок назад, когда его клан гостил у Кройна. Много воды и крови утекло с тех пор, но вампира, мечтающего превращаться в дракона, она запомнила хорошо. В те времена Эсмину интересовала только кровь, и, как и другим вампирам, ей было смешно и непонятно, как могут быть другие желания у того, кто живет зовом. Сейчас, несмотря на проклятие ведьмы, зов в Эсмине был по-прежнему силен, но за блеском этого светила стали пробиваться лучи других солнц.

Петр был помешан на драконах и считал, что Кройн хранит драконью кровь. Выпив ее, вампир получил бы способность обращения в могучего ящера. Эсмина в такие байки не верила. Те из ее рода, кто начинал обращаться, долго не жили. Превращения ослабляли силу вампира, и даже Кройн, умевший превращаться во многих ночных птиц, редко пользовался своим даром. Драконы были такой же сказкой, как и феи, в которых мало кто в Готенруге сегодня верил. Кровососы, болотники, русалки, крикуны, ожившие мертвяки и прочая нечисть заявляли о себе регулярно. Не верить в них было так же глупо, как в комаров летом на болоте. А драконы…

Путешествуя с Кройном по разрушенному Готенружскому королевству, Эсмина побывала если не во всех пещерах, то в тех, где точно должен был спать дракон. Но нет. В пещерах вампиры находили разве что крикунов или большеголовых, убивали их, занимали обжитое пространство и пировали там, кошмаря округу, пока место не надоедало. В отличие от других главарей вампиров, Кройн долго сидеть в одном Гнезде не любил, что всегда немного раздражало Эсмину. «Немного» – потому что поступки главного не обсуждались. С недовольными разбирались быстро, неожиданно и беспощадно. Встреча Петра с Кройном закончилась по обычному сценарию. Чужаков убили, а у Петра Кройн собирался вырвать сердце, чтобы добавить в коллекцию, где он собирал органы «конкурентов». Однако Петр загадочно исчез с вершины башни, где был заточен в плен. Будто его дракон унес.

Но еще до печальных событий, случившихся уже на второй день гостеприимства Кройна, Петр предложил Эсмине перейти в его клан, что было неслыханной дерзостью. Уже тогда Эсмина входила в приближенную к Кройну десятку лучших. Даже если бы захотела, такие, как она, покинуть клан могли только одним способом – через изгнание. Что и случилось. Будь проклят Кройн и все его племя вместе с ней. И хотя Эсмина едва не убила Ника накануне, выпив слишком много его крови, ей снова хотелось есть. Чем вампир старше, тем прожорливее. На всякий случай она бросила в затылок колдуна многозначительный взгляд, но тот если и почувствовал, то не отреагировал.

Что же до Петра, то больше попыток сблизиться с Кройном, впрочем, как и отомстить, он не предпринимал и держался подальше, обитая на границах Готенруга. В последнее десятилетие Эсмина и вовсе о нем забыла, но Ник напомнил. Петр Дракон осел близ приграничного города Гранвэл, заняв один из оставленных замков рода Гранвэл. Болтали, что врата Темного открылись именно в этих местах, и Гранвэлы приняли первый удар на себя. Из их рода в живых никого не осталось, разве что память в виде названия города, который они и основали. В Гранвэле правили торгаши, умудрившиеся договориться даже с нечистью. Как бы там ни было, но туда не заходил даже Кройн, периодически нападавший на свободные города Готенруга.

– Может, у тебя и есть план, но Петра я видела давно и расстались мы не очень хорошо, – сказала Эсмина, когда они зашли пообедать в харчевню «Эльфийский мед».

Вернее, обедали Ник, вечно голодная Уилли и Остин, которого, как выяснилось, хозяйка хорошо знала, так как накормила кота бесплатно. Эсмине же пришлось притворяться, что она цедит водичку и брезгует местной кухней. Ее намекающие взгляды Ник бессовестно игнорировал. Уилли же снова уплетала блины, и Эсмина подумала, что когда-то давно она тоже могла их любить. Процесс поедания блинов, к которому присоединился и Ник Пятый, почему-то не оставлял ее равнодушной.

В город они вошли беспрепятственно. Всего-то нужно было заплатить. Но, глядя, как колдун поморщился, пересчитывая монеты, вампирша догадалась, что деньги у них заканчиваются. О них тоже было странно думать. Уже очень давно Эсмина брала силой то, что желала, и теперь монеты ее раздражали. Впрочем, ее раздражала вся эта дурацкая затея. Уилли была прелестной, но мысль о расставании вгоняла вампиршу в тоску. У Ника была чудесная кровь, лучшая, какую она пробовала, но колдун не мог снять проклятия. А если бы у него и получилось, Эсмина вряд ли оставила бы его в живых. Между кровью и симпатией выбор вампира всегда на стороне первой. Когда-то Петр Дракон хотел переманить ее к себе, но после того предложения случилась ночь бойни, в которой участвовала и Эсмина, да и сорок лет утекло. Судя по тому, что Петр теперь жил в замке Гранвэлов, обосновался он неплохо и сильных вампиров у него хватало. В последние годы Кройн предпочитал делать вид, что приграничные земли его не интересуют, но правда была в том, что с Петром Драконом никто не хотел связываться.