Выжившие

– Ну что, дружочки, поехали дальше?

Папа тут же вскочил.

– Да, поехали!

У них была традиция: каждый раз в день летнего солнцестояния они ездили на Европейское шоссе, останавливались в придорожном кафе и обедали. Это был единственный раз за все лето, когда они обедали вне дома. Всегда в одном и том же кафе, всегда пустом в разгар праздника, ведь все остальные ели дома селедку. Папа и мама сели за столик, которые они всегда выбирали, у окна с видом на шоссе.

– У вас есть мясная тарелка? – спросил папа у официанта.

– К сожалению, нет.

– А какое-нибудь блюдо с салями?

– С салями? Да, у нас есть несколько пицц с салями.

– Можно положить мне салями на отдельную тарелку?

Официант вопросительно посмотрел на отца.

– Да… – ответил он. – Можно.

– Отлично, вот и получится мясная тарелка. А ледяная водка у вас есть?

– Конечно, – ответил официант.

Через некоторое время он вернулся с двумя стопками водки, мама и папа пригубили их. Папа сморщился.

– Комнатной температуры, – сказал он и подозвал официанта. – Принесите миску со льдом, пожалуйста!

– Недостаточно холодная? – спросил официант.

– Нет, нормально. Просто мы любим еще холоднее.

Мама и папа, улыбаясь, переглянулись, когда он ушел, ведь те, кто умеет пить, всегда прощают любителям некоторые неудобства, которые те им причиняют. Кубики льда потрескивали, когда родители опустили их в стопки они чокнулись и выпили.

За обедом становилось тише. Разговор замедлялся, папа и мама просто ели, снова заказали выпивку. Папа поискал взглядом официанта. Они больше не разговаривали друг с другом, просто говорили «хей!» перед тем, как опустошить стопку водки. Чаще всего, выпив, папа слабел, становился тяжелым, но неопасным, но в тот раз все было иначе. Бенжамин сразу же заметил какое-то раздражение, которого раньше в папе никогда не было. Он громко, на все кафе, закричал «эй!», когда официант не заметил, что он его подзывает. Бенжамин трубочкой надувал пузыри в напитке, и папа велел ему прекратить. Бенжамин снова пустил пузыри, и тогда папа отобрал у него трубочку и попытался разломать ее. У него не получилось, пластмасса почему-то не поддавалась, папа попробовал снова, он старался так сильно, что даже заскрипел зубами. Когда папа понял, что трубочка все еще цела, он бросил ее на пол. Мама оторвала взгляд от лежавшей у нее на коленях Молли, оценила обстановку и снова опустила глаза. Бенжамин разволновался, он не решался поднять взгляд на папу. Он ничего не понимал. Он чувствовал, что что-то идет не так, как обычно. Дальше он будет осторожнее.

Они снова сели в машину. Бенжамин был настороже: самые серьезные конфликты всегда разворачивались именно здесь, когда вся семья была заперта в замкнутом пространстве. Именно здесь происходили самые страшные ссоры между мамой и папой, когда папа, налаживая радио, вилял машиной, или мама пропускала поворот с шоссе, и папа ругался, указывая на исчезавший за окном съезд.