Показалась.
«Или показалось? Да нет… она!»
Подкатил (на бегу) своей любимой «домашней заготовкой»:
– Девушка. А вам сегодня комплименты говорили?
– Нет, – с почти вопросом и улыбкой ожидания, лишь косо глянув.
– Говорю!
И в этом весь цимус – выдать это «говорю!», специально обрывая, почти рубя. А дальше уж по обстоятельствам.
Некоторые тупят, ожидая «ах… вы такая!», а тут – «бамс-с!» и все! Некоторые с самомнением принимают как удовлетворительную данность, рдея. Кто поумней с любопытной соображалкой – уточняют. Эта из таких и разговор держит:
– И какие ж это комплименты?
– О, леди. Я вас совсем не знаю. Не ведаю, что у вас в душе, что на сердце. Но то, что вижу – определенно нравится.
Оценила подход, поплыла в улыбке.
А вообще – чертовски импонирует… эта попутчица. Голос низкий, по-женски грудной, всяк не пискля, какие никогда не нравились – заведомая дурь в голове. И это не штамп (про писклю-дуру). Это природа и эволюция: если у тебя (у девочки) есть ресурсы красоты, голоска и обаяния – ну прям милашка вся, то зачем напрягать умишко в достижении целей, когда и так в руки идет.
Если, конечно, бог не наделил умом от природы. Что тоже бывает.
– Спасибо, – наконец слышится ответ, точно после некоего раздумья.
Вот тут можно воткнуть еще одну заготовочку… Правда, с риском прослыть немного заумным. Но да ладно, вроде ж по оценке – не дура:
– А знаете, это был не комплимент, это была констатация, – и, видя молчаливый интерес, поспешил пояснить: – Комплимент, он как бы слегка претендует на лесть, а лесть – соответственно на маленькую ложь. Вот за ложь можно сказать «спасибо», а за правду лишь удовлетворительно кивают головой.
– Киваю, – мгновенно сообразила. Расхохоталась.
А дальше им овладела та превосходная беспечность речи, которая может быть обеспечена, наверное, только впрыском тестостерона. И до кучи с эндорфином.
Легкий, легчайший треп насколько шел непринужденно (насколько было возможно в темпе бега, чтоб не сбивать дыхание), что даже мелькнула мысль: «уж не из органов ли по-хитрому красотка подставлена»?
Мелькнула и угасла – все было вполне естественно.