– Я не знаю, – покачал головой Джейсон. – Но это все равно перемена.
– Но это же хорошо? – попыталась она поддержать беседу, но Джейсон заговорил еще быстрее, его голос дрожал и прерывался, а контур расплывался, как было всегда, когда он возбуждался или расстраивался.
– Все меняется, и только я торчу тут.
– Мне очень жаль, – сказала Лидия, чувствуя неубедительность своих слов. – Но ты же тоже изменился. Ты стал сильнее.
– Эми так любила «Вилку»… Ее родители хотели праздновать у Пако… – он осекся. – Если он еще работает, там были потрясающие тако.
– Я не знаю, – сказала Лидия.
– Неважно. Но Эми настояла на своем. Она сказала, ей плевать, что тут тесно и что это кафе принадлежит Кроу.
– Она это знала?
– Да все знали, – сказал Джейсон. – Но Эми было плевать. Она хотела «Вилку». Сказала, это место для нее много значит. – Он посмотрел на Лидию огромными темными глазами. – Что это для нее значило?
Лидия не ответила. Она не знала.
– Я провел здесь более тридцати лет, я осмотрел каждый сантиметр этого дурацкого кафе, и я все равно не понимаю. Почему это место так важно? И почему это должно было случиться. – Он резко замолчал, его плечи поникли, он глубоко вздохнул.
Лидия не могла шевельнуться. Ей всегда было трудно слушать о чужих переживаниях, она не понимала, что делать и как себя вести. Она знала, что ее выражение лица часто становилось сердитым, и постаралась расслабить лицевые мускулы, придав им выражение сочувствия, которое было вполне искренним. Но это, как выяснилось, было непросто и с каждой секундой становилось все сложнее и сложнее.
Джейсон перестал плакать.
– Что ты делаешь? – Его голос был тонким и нетерпеливым.
– Слушаю тебя, – сказала Лидия. – И пытаюсь выражать симпатию.
Джейсон наклонил голову набок.
– Правда, что ли? А выглядишь, как будто у тебя запор.
– Как мило, – Лидия прекратила попытки придать лицу сочувственное выражение.
– Я ценю твои усилия, – слабо улыбнулся Джейсон.
– Спасибо.