– Ты работал, Дэвид? – спросила Марита.
– Я закончил рассказ.
– И надо полагать, Марита его уже прочитала?
– Да, прочитала.
– А я вот не прочитала ни одного его рассказа. Я никогда не вмешиваюсь в его работу. Я всего лишь обеспечиваю ему финансовую стабильность, чтобы он мог раскрыть себя во всей красе.
Дэвид отпил глоток из бокала и взглянул на нее. Ее темное загорелое лицо оставалось лицом его прекрасной Кэтрин, прядь волос цвета слоновой кости, словно шрам, пересекала ее лоб. Но изменились глаза и губы. Они произносили слова, которые нельзя произносить.
– Мне думается, это очень хороший рассказ, – сказала Марита. – Начинается он странно, похоже на
– К твоему сведению, мы все здесь владеем французским, – заметила Кэтрин. – Так что ты могла нам поведать о своем эмоциональном потрясении целиком на французском.
– Меня глубоко взволновал этот рассказ.
– Потому что его написал Дэвид или потому что он в самом деле первоклассный?
– Мне важно и то и другое.
– Ну что ж, – сказала Кэтрин, – а по какой такой причине этот выдающийся рассказ не дали прочитать мне? В конце концов, я вложила в него свои деньги.
– Что ты сделала?! – спросил Дэвид.
– Ну, косвенным образом, конечно. У тебя было целых полторы тысячи долларов, когда ты женился на мне, к тому же у тебя продалась книга о сумасшедших летчиках – кажется, так? Правда, ты не сообщил мне, сколько ты на ней заработал. Но я вложила в тебя существенную сумму, и согласись: сейчас ты живешь несколько комфортнее, чем до женитьбы на мне.
Девушка промолчала, Дэвид смотрел, как официант накрывает стол на террасе. Потом перевел взгляд на часы. Через двадцать минут подадут ленч.
– Если позволишь, я бы сходил привести себя в порядок, – сказал он.
– Мне не нужна твоя фальшивая любезность, – сказала Кэтрин. – Почему мне нельзя прочитать рассказ?
– Он написан карандашом. Я еще не переписывал его на чистовик. Тебе будет неудобно читать его в таком виде.
– Но Марита прочитала.
– Хорошо, прочитай его после ленча.