Непогода

– Конечно. Ты в своем праве.

– Окей.

Я встаю с кровати и берусь за ручку чемодана.

– Мне пора, – говорю я, чудом избежав вопросительной интонации: где-то глубоко-глубоко в душе маленькая романтичная дурочка, навсегда запомнившая самые идиотские сцены из голливудских мелодрам и сентиментальной литературы, даже сейчас ждет невозможного хэппи-энда.

Антон переводит взгляд с моего лица на чемодан и напряженно хмурится.

– Я тебя отвезу, – заявляет он вдруг.

– З-зачем? – Мне и правда неясно, чего ради ему понадобилось изображать из себя службу доставки и такси одновременно.

– Вера… – У Антона вырывается крайне грубое ругательство, и я с непривычки вздрагиваю: не помню, чтобы он прежде выражался при мне в подобном ключе. – Я, по-твоему, конченное чмо? Как ты попрешь чемодан? – выплевывает он вопрос за вопросом. – Ты сколько туда набила, килограмм тридцать?

– На такси… – отвечаю я тихо и невпопад.

Он фыркает.

– Ну конечно. Я ведь такой мудак, что попросить меня нельзя.

– Я такого не говорила! – возражаю я уже громче.

– Вот и отлично, – заявляет Антон неискренне и, в два шага оказавшись рядом, перехватывает у меня чемодан.

Кончики его пальцев на ничтожно-бесконечное мгновение задевают мою ладонь. Кажется, мы оба вздрагиваем. Неловко отводим взгляды – те, вопреки секундной растерянности, еще полны раздражения и, столкнувшись, тут же отлетают друг от друга, – и безмолвно выходим из спальни.

Впереди Антон тащит мой чемодан за ручку, да с таким усердием, что тот не касается колесиками пола. Я не спеша иду следом, не желая топтаться в тесном коридоре, как было часом раньше. Сердце колотится болезненно и тяжело, горло сдавливает, пока про я, украдкой посматривая по сторонам, мысленно прощаюсь с квартирой. Очень хочется плакать, но присутствие Антона помогает держать эмоции при себе.

Ничего, успокаиваю я себя, на машине до моего нового дома ехать недолго. А уж там, за закрытой дверью, я наконец постараюсь прорыдаться на год вперед.

Глава 14

В салоне автомобиля напряжение между мной и Антоном снова усиливается. Мы оба храним молчание, но то и дело ловим неосторожные взгляды друг друга и смущенно отводим глаза.

Уже спустя пару минут пути я жалею, что села на переднее сидение: кажется, что наши с Антоном тела находятся слишком близко, что нужно о чем-то говорить и каким-то образом взаимодействовать, раз уж между нами не имеется ни единой преграды, вроде спинок кресел или плохой слышимости. Не ерзать на месте удается с трудом.

Меня нервирует обстановка. Тишина угнетает, но и перспектива беседы на любую тему страшит. Мысли хаотичными вспышками озаряют то одну, то другую причину для беспокойства, однако сосредоточиться и подумать как следует не хватает сил.