Подари мне семью

После моего выпада остаток ужина проходит без эксцессов. Паша молча поглощает домашние котлеты, мама иногда косится на меня, но ничего не говорит. Отец же украдкой показывает большой палец: «Молодец, дочь! Знай наших».

Мой же аппетит бесследно испаряется. Кусок в горло не лезет. Спасает лишь только обжигающе горячий чай, согревающий промерзшие изнутри внутренности.

– Ну, я поеду. Спасибо за ужин, Анастасия Юрьевна. Было очень вкусно.

– На здоровье, Павлуша.

Морщусь от глуповатого прозвища, которое больше годится для пятилетнего ребенка, чем для взрослого мужчины, и втайне радуюсь, что Паша решает не злоупотреблять гостеприимством. Долго расшаркивается, жмет отцу руку на прощание и задерживается в коридоре, куда я выскальзываю, чтобы его проводить.

Меряет меня нечитаемым взглядом и после затяжной паузы сипло выдавливает.

– Прости, Кира. Я, наверное, не должен был.

– Наверное.

Откликаюсь нестройным эхом и скрещиваю руки на груди, отгораживаясь. Раскладываю ощущения на атомы и, как ни стараюсь, не могу отделаться от мысли, что Павлом движет стремление самца защитить «свою» территорию. Голый собственнический инстинкт, ничего более.

– Я позвоню завтра?

– Не стоит. Давай возьмем перерыв.

Высекаю сухо и в это же мгновение ловлю колоссальный дзен. Напряжение отпускает. Сдвигается гранитная плита, прессовавшая грудь. Воздух мощным потоком врывается в легкие. Нормализуется вентиляция, восстанавливается кровоток.

– Почему?

– Так будет правильно. И честно.

По отношению к тебе. Ко мне. К Мите. В конце концов.

Последнее не озвучиваю вслух. Но искренне верю, что мне нужно личное пространство и время. Чтобы разобраться в себе, перестать метаться, поставить крест на восставшем из пепла прошлом.

Только вот Пашу стандартные фразы, сотканные из стереотипов, вряд ли устраивают. Так что он подается вперед, нависает, стискивает пальцами мои предплечья и норовит встряхнуть меня, как тряпичную куклу.

– Это из-за него, да?

– Что?

– Не притворяйся дурой, Кира. Тебе не идет. Все из-за твоего начальника, да? Сначала он заявляет, что ты не любишь красные розы. Потом ты не берешь телефон, приезжаешь с ним. В его толстовке. Вы давно знакомы. Между вами явно что-то было, так?!