Наондель

Он придал своему лицу выражение смирения и кивнул. Последний отрезок пути мы прошли вместе в полном молчании. Ущелье трудно увидеть, прежде чем оказываешься прямо над ним. Не слышно никакого журчания, ущелье словно темная неприметная щель на восточном склоне холма. Я прошла вперед к устью, а Искан, сын визиря, шел за мной по пятам.

Когда прохладный воздух ущелья и запах воды из источника коснулись моего лица, я совершенно успокоилась. Все раздражение, весь сердечный трепет мигом испарились. Что бы там ни говорила мать, это священное место. Древнее место восхваления божественного – равновесия в природе. Каждый раз, приходя к источнику, я ощущала это, и мне трудно было представить себе, что остальные не испытывают того же. Сделав глубокий вдох, я дождалась, пока покой разольется по всему моему телу. Потом шагнула внутрь.

Анджи находился внутри ущелья. Здесь скала была обнажена, ничто не росло в сумерках – ничто, кроме мягкого, как бархат, мха, зеленого и свежего даже сейчас, после длительной засухи. Вода источника образовала рядом с каменной стеной небольшое зеркало – не больше чем две шали, разложенные на просушку. Его обрамляли белые камни, которыми кто-то выложил его много поколений назад. На камни занесло несколько мертвых сухих листьев, и я тщательно смела их принесенной с собой метлой. Один лист лежал в темной воде, и я пробормотала слова, которым меня обучила мать моего отца, прежде чем достать его. Мертвое не должно загрязнять священную воду. Как обычно, меня поразило, насколько холодна вода, когда я коснулась ее пальцами. Склонившись вперед, я увидела, как на неподвижной поверхности отражается мое собственное лицо. Иногда в источнике можно увидеть и кое-что другое. Будущее. События из прошлого.

Рядом с моим лицом появилось другое, и я вздрогнула, поймав себя на том, что на некоторое время забыла о присутствии Искана.

– Очень красиво. Милое прохладное местечко.

Я выпрямилась. Щеки у меня пылали.

– Анджи может больше, чем подарить прохладу.

Я достала глиняный кувшин и показала ему.

– Это обычная вода из колодца на нашем дворе. – Я вытащила пробку и отпила глоток. – Как видите, я не добавляла туда яду.

Искан приподнял брови, но ничего не сказал. Склонившись вперед, я произнесла шепотом благодарность Анджи и наполнила сосуд его холодной водой. Потом подошла к входу в ущелье. Взгляд мой упал на два чертополоха, стоявших у самого входа, – засохших и мертвых. Подняв сосуд так, чтобы Искан видел, что я делаю, я медленно вылила воду из источника под то растение, что стояло ближе к западу, медленно и старательно, чтобы земля успела впитать в себя каждую каплю. Затем таким же образом вылила воду из глиняного кувшина под растение, стоявшее ближе к востоку. Искан прислонился спиной к скале, сложив руки на груди.

– Вот так. Встретимся через три ночи, в полнолуние.

Я с силой заткнула глиняный кувшин пробкой, повернулась и обогнула холм, не дожидаясь реакции Искана. Айкон с серьезным выражением лица поджидал меня у развилки. Руки у меня вспотели, мне было трудно дышать. Что я только что натворила? Я споткнулась о камень, и Айкону пришлось поддержать меня, чтобы я не упала. Я пригласила мужчину – мужчину, которого мои родители воспринимали как жениха моей сестры, – встретиться со мной ночью. Наедине. Ибо я знала, что никого не возьму с собой. Я знала, что встречусь с Исканом наедине, и щеки мои пылали от стыда. Но я ни в чем не раскаивалась.

В последующие три дня я вела себя как образцовая дочь и сестра. Я заботилась о Лехан, у которой уже спал жар, но она по-прежнему была слабенькая и вялая. Помогала матери во всех ее делах. Приносила жертвы духам предков на вершине погребального холма. Подавала еду отцу и Тихе, когда они вернулись домой, уставшие после долгой дороги и встревоженные высокими ценами на рассаду бао. Все это для того, чтобы не думать о том, что я сделала и намеревалась совершить.

Ночь полнолуния выдалась ясная, без единого облака. Сидя в своей комнате, я ждала, пока весь двор забудется глубоким сном. Только после полуночи я решилась шмыгнуть за дверь.

Загадочные птицы пели в кустах вокруг, когда я шла знакомой тропинкой у подножия холма. Краски, запахи, звуки – все было непривычно. Я не узнавала сама себя. В ту ночь я стала другим человеком. Женщиной, которая выскальзывает из дому, чтобы встретиться с мужчиной, которого любит, забыв обо всем: о приличиях, о семье, о последствиях. Мой стыд, все мои сомнения – все я оставила позади. В ту минуту я чувствовала себя совершенно свободной. Свободнее, чем когда-либо потом. Та моя прогулка по холму часто является мне во сне. В моих снах она продолжается бесконечно долго. Временами я парю над землей. Вокруг синеют тени, луна огромна, прохладный воздух охлаждает мое разгоряченное лицо. Пахнет росой, землей и этсе. Во сне все кажется реальным и четким. От чувства свободы и счастья грудь буквально разрывается.

Сон всегда кончается одинаково. Во сне я понимаю, что ко мне что-то приближается. Нечто большое и черное, закрывающее собой луну и звезды. Нечто, стремящееся поглотить все. Я пытаюсь закричать. И тут просыпаюсь в своей постели, вижу за окном ночное небо. Сердце мое отчаянно бьется, и я знаю, что кричать поздно.

Слишком поздно.

Когда я пришла на место, Искан уже ждал меня. Он сидел, прислонившись спиной ко входу в ущелье. Рядом с ним виднелись два мертвых чертополоха. Восточный, который я полила водой из колодца, выглядел так же, как и три дня назад. А вот западный, которому я даровала воду Анджи, пустил из корня новый побег размером с ладонь.

– Наверное, это случайное совпадение, – раздался из тени голос Искана. – Или ты специально приходила сюда каждый день и поливала его с тех пор, как мы расстались.

Но я слышала сомнения в его голосе. Подойдя к нему, я села на землю рядом с ним. В темноте я не видела его лица.