Наондель

Сулани и Эстеги отнесли наверх мешки с покупками и поставили их во дворе перед Домом Знаний. День выдался солнечный, и камни, по которым ступали мои босые ноги, были согреты лучами. В моем возрасте такое умеешь ценить.

Кларас зашла в дом, чтобы принести мне подушку, и я уселась у двери Дома Знаний. Эстеги украсила дверь деревянной резьбой – это просто шедевр. Только в самом низу красивая поверхность повреждена огнем. Я провела пальцами по следам, оставленным языками пламени. Пальцы мои почернели, сажа до сих пор пачкается. Между тем прошло три года с тех пор, как на наш остров приплыли мужчины. Три года с тех пор, как они пытались сжечь нас заживо. Мужчины, которых послал по нашему следу Искан. Три года с тех пор, как мы победили и убили их всех. У них нет могил. Их тела и корабль мы подарили морю.

Эстеги открыла мешки. Даэра с радостным смехом вытащила рулон льняной ткани, а Гараи нюхала мешочки с семечками и косточками. Дочь Кларас Иана помогала выносить товары на берег. Сулани расставила в ряд мешочки с солью, сахаром и пряностями, а Орсеола пересчитывала кувшины с маслом для ламп. Задумчиво взглянув на меня, Эстеги достала что-то из рукава и присела передо мной на корточки.

– Они привезли с собой еще вот это. Это тебе. Купец сказал, что получил его прошлой осенью от другого купца, который иногда обменивается пряностями с теми, кто доплывает до Каренокои.

Это был свиток, мятый и потрепанный, но я сразу же узнала почерк дочери. И печать, которой было запечатано письмо. Это была печать визиря.

Все уставились на меня. Иана подбежала ко мне, с любопытством глядя на свиток у меня в руках.

– Что это такое, Кабира? Что это ты получила?

Взглянув на ее каштановые локоны, я подумала, как столько раз до того, что она чем-то похожа на мою Эсико. Они единокровные сестры.

– Ничего, Иана. Но расскажи, что ты получила от своей матери?

– Смотри! – она радостно показала мне несколько мотков золотисто-желтой пряжи. – Мать говорит, что свяжет мне на зиму теплую кофточку!

– Как чудесно!

Я улыбнулась ей. Этого ребенка легко любить.

Письмо я прочла вечером, оставшись в одиночестве, заранее убедившись, что все остальные спят. Зажгла лампу и дрожащими руками развернула свиток. Он был мятый и кое-где покрыт пятнами, его путь ко мне занял три года. Письмо было недлинным.

Прочтя его, я долго сидела без сна. И в конце концов приняла решение. Я перестану мучить остальных. Я заставила их записать все, что произошло в Каренокои. Даже Сулани и Орсеолу, которые всячески сопротивлялись. Но у меня не было выбора. Как только у нас возникла возможность купить бумагу, мне захотелось закрепить все эти события в словах. Мне нужен был мост. Мост к Эсико.

Два года назад Кларас и ее дочь Иана нашли у южной оконечности острова колонию кровавых улиток. Эта находка оказалась ни с чем не сравнимым благословением. За шелковые нити, окрашенные при помощи кровавых моллюсков, мы получаем серебро, а в обмен на него покупаем все, что нам нужно: соль, масло для еды и ламп, бумагу и приспособления для письма, ткань. Все то, чего у нас не было несколько лет. Первое, что я сшила, была рубашка для Ианы. В первые годы жизни она ходила голая, пока было тепло, а зимой куталась в тряпье или старые мешки. Больше ее не во что было одевать. Ее детство прошло в нужде.

До того как был построен Дом Знаний, мы жили в пещере под ним, это было холодное и мрачное время. Но еды по большей части хватало. Кларас научила нас, как собирать мидии и устриц, как удить рыбу при помощи веревки, как ловить осьминогов при помощи глиняных горшков, как находить гнезда морских птиц и собирать их яйца, всегда оставляя в каждом гнезде по яйцу. Маленькая Иана уже превзошла в этих делах всех нас. Вода – ее стихия, и она движется в ней, как тюлень – пухленький, но быстрый и уверенный. Я слишком стара, чтобы взбираться на скалы в поисках яиц, но в теплые дни охотно брожу по воде вдоль берега, собирая мидии. Гараи составляет мне компанию, опасаясь, что я упаду и что-нибудь себе сломаю.

– У таких старых, как ты, переломы заживают долго, – говорит она и настаивает на том, что пойдет со мной. Как будто она намного моложе меня. Мы с ней обе старые женщины, нам приходится полагаться на молодых. И не так уж часто я брожу по воде. Не хочу отвлекать Гараи от сада, который она начала взращивать, едва был построен Дом Знаний. Она собирает семена по всему острову, а остальное мы покупаем у купцов, если удается достать. Гараи недовольна, если ей не дают постоять на коленях, погрузив пальцы в землю, возясь с удобрениями и поливом. Я охотно сижу на скамейке, которую Сулани поставила для меня в южной части сада, и даю Гараи советы. Им она никогда не следует, но я знаю, что она рада моему обществу.

Дом Знаний построила Сулани. Довольно вскоре мы решили остаться на острове. Не отправляться вновь в море в поисках Терасу. На море всегда существует риск, что нас снова возьмут в плен – пираты или люди Искана. А «Наондель», нашу прекрасную лодку, волны разбили о скалы, так что восстановить ее уже не представлялось возможным. Так что мы построили здесь дом. Общий. Эстеги и Орсеола помогали в строительстве, однако большие камни поднимала и носила Сулани своими мощными руками, наполненными силой Анджи. Она обещает построить еще один дом, так что у нас будет один для сна и один для работы. Я считаю, что это лишнее, но Орсеола кивает.

– Чтобы разместить тех, кто к нам приедет, – бормочет она, но она часто говорит загадками. Сила Анджи помогает ей не сойти с ума, как объяснила мне Кларас, иначе она помешалась бы от наших снов. Кларас такое видит. Это ее дар. Орсеола не может отгородиться от наших снов, а в них она снова и снова переживает то, что происходило с нами в Каренокои. Когда мы просыпаемся и сны рассеиваются, она продолжает жить в них, весь день. Ей нелегко, я понимаю, но не знаю, как ей помочь. Я спросила Кларас, может ли Орсеола представлять опасность для нас.

– Ребенку она никогда не нанесет вреда, – ответила она, и мне пришлось удовлетвориться этим ответом.