Наондель

Я намерена править этой страной, закрепив те границы, которые очертил для Каренокои отец. Историки будут рассказывать об Эсико – первой женщине-правительнице Каренокои. Это показал мне Анджи, прежде чем ты убила его. Я решила остаться Эсико, хотя могла бы называть себя Орано. Но под именем Эсико я остаюсь такой, каким был Орано, и действую, как поступил бы он. Я выберу себе мужа – с большим богатством или высоким положением в одном из вассальных государств. В Нернаи есть сын наместника – думаю, я дам понять наместнику, какая честь для его сына сочетаться браком с визирем. Ибо я теперь визирь, использую печать визиря и его полномочия, слуги и стражи визиря выполняют мои приказы. Но я не убила своего отца, чтобы сесть на его место, как сделал мой отец со своим отцом, да упокоится в мире его дух.

Отец пришел в ярость, когда ты убила Анджи, и в еще большую ярость, когда обнаружил, что вы похитили его самые тайные свитки. Рана, нанесенная ему Ионой, на долгое время приковала его к постели. Когда же он встал на ноги и смог убедиться, что Анджи действительно умер, а библиотека подверглась ограблению, его охватило безумие. Вскоре после того он послал корабль на поиски вас. Об этом я ничего не знала, мать, клянусь тебе. Я считала, что все преданы мне, но, судя по всему, оставались люди, которых отец сумел подкупить. Об экспедиции я узнала, только когда до нас дошла весть, что она провалилась. Все воины погибли. Мать, как вам это удалось? Иногда я ломаю над этим голову. Но потом вспоминаю вас, как вы стоите вокруг Анджи в ту страшную ночь, и больше не удивляюсь. Вместе вы способны на все. Ты способна на все. Ты думаешь, что эта черта у меня от отца, но ты ошибаешься. Всю жизнь отца подгоняли неуверенность и страх. Поэтому ему требовался Анджи. А ты смогла освободиться сама. Эту силу я ношу в себе. Благодаря ей я знаю, что выживу без источника, хотя и горько оплакиваю его.

А вот с отцом дела обстоят плохо. Когда он узнал, что мужчины, которых он послал вернуть украденные вами свитки, потерпели неудачу, его это буквально подкосило. Он утратил надежду возродить Анджи – ибо думал, что в одном из похищенных свитков сказано, как это сделать. Он не успел их прочесть, не все смог разгадать, и я тоже, поэтому не знаю, прав ли он. Теперь он все время сидит у мертвой воды и бормочет что-то себе под нос. И спит он тоже там. Но Анджи нем и не отвечает ему. Его рассудок помутился, он болтает что-то бессвязное, как маленький ребенок, и годы разом догнали его. Волосы у него побелели, кожа висит мешком на высохшем теле, а в руках не осталось никакой силы. Я перестала навещать его. При виде меня он часто думает, что я Изани, его мать. Иногда он называет меня Лехан и тянется ко мне похотливыми руками. Я не хочу видеть его таким.

Он больше никому не может навредить, мать. Ни силой источника, ни собственными руками. Его уже никто не боится. Я забочусь о том, чтобы слуги носили ему еду и чтобы у него была защита от дождя и ветра, но это все. Боюсь, следующую зиму он не переживет.

Я просто хотела, чтобы ты это знала. Тебе не надо бояться его или его мести. Ты можешь спокойно прожить остаток дней, ничего не опасаясь.

Я понимаю, почему ты сочла, что должна убить Анджи, мать. Я понимаю твой выбор. На твоем месте я, вероятно, поступила бы так же, но что я знаю о том, каково это, – иметь дочь. Знаю только то, что Анджи был мне роднее, чем ты, и ближе, чем отец. То, что я тебя понимаю, еще не означает, что я прощаю.

Иногда мне кажется, что часть его силы живет во мне. И благодаря этому я могу заставить властных мужчин подчиняться моим приказам. Та преданность, которую я вызываю у своих воинов, – остатки чего-то, что вышло из Анджи, когда Гараи совершила свое жертвоприношение. Тебе случается ощущать, что ты получила от Анджи дар?

Нет, не отвечай. Я не хочу, чтобы ты писала мне. Не хочу знать, жива ты или умерла, мать. Я хочу представлять себе тебя на острове, который ты с другими женщинами сделала своим домом. Вижу, как ветер треплет твои седые волосы – ты сильна и непоколебима, как скала. Я знаю, что у тебя все получится. И теперь ты знаешь, что и я справлюсь.

Угли в жаровне погасли, в окна проник вечерний холодок. Снаружи поет дрозд. Глаза мои закрываются, постель зовет меня. Завтра меня ждет еще один долгий день работы в качестве визиря Каренокои. Так много дел. Мне это очень нравится.

Люблю тебя.

Прощай, мать.

Эсико

Даэра

Я сижу и пишу это на скале, которую мы называем Белой Госпожой. Дома хороши, когда на море шторм и идет дождь, но в прекрасный летний день, как сегодня, я хочу ощущать кожей лучи солнца, видеть, как Менос простирается подо мной и ослепительно блестит вода в голубом море. И сейчас, спустя пятьдесят лет, меня по-прежнему потрясает красота острова. Есть ли на свете место прекраснее? Высокие горы тянутся к небесам, оливковые деревья и кипарисы покрывают их склоны, а весной они становятся белыми от цветов. Мои ноги знают каждую тропинку в этих горах, и, хотя это не моя обязанность, я охотно отвожу коз на пастбище. Я люблю наших неофиток, люблю их смех, жизненную силу и близость. Но ничто не сравнится с запахом чабреца и розмарина и криками птицы коан, когда я снова бреду по этим крутым тропинкам.

Ионе суждено было умереть на острове. Очень уместно, что так и получится. Моя смерть уже не так далека. Я последняя из тех, кто приплыл когда-то на Менос в лодке «Наондель». В прошлом году умерла Орсеола, дожив до очень преклонных лет. Вряд ли я доживу до такого возраста, но меня это не огорчает. У меня была прекрасная жизнь. Настоящая жизнь! Эта жизнь стала для меня даром и сюрпризом. Однажды мои кости упокоятся в крипте вместе с другими. Но свой череп я завещала похоронить здесь, на горе, где я сейчас сижу. Тогда снова стану Ионой, так что она тоже, наконец, обретет покой.

После того как умерли Эстеги и Сулани, Иана отправилась в дальний путь. Вернувшись с ребенком под сердцем, она стала третьей Матерью Аббатства.

К нам все время прибывают неофитки – слухи об Аббатстве, где живут одни женщины, распространились по миру, вероятно, благодаря тем купцам и рыбакам, которые иногда навещают нас. Эти истории доходят до девочек, которых били, преследовали, мучили. Презрев опасность, они находили путь к нам. Приятно сознавать: то, что мы построили, не придет в упадок, не уйдет в забвение. Мы создали нечто новое, чего нет больше нигде в том мире, который порой кажется таким мрачным и беспросветным. Здесь девочек ждут покой, безопасность и знания. Здесь они узнают, что они ценны и сильны. Может быть, мы со своего острова сможем пустить круги по воде, которые однажды все изменят.

Эти записи я добавлю к самому тайному собранию текстов Аббатства, где мы храним свитки, украденные в Охаддине. Пусть это станет последним, что написано первыми сестрами, прибывшими на Менос. Пусть это станет началом чего-то нового.

Список имен

В этой хронике повествуется о Кабире из Охаддина, Гараи из пустыни Мейрем, Эстеги из Ареко, Орсеоле из Терасу, Сулани, воительнице Реки, Кларас, рожденной у моря, Ионе со священного острова Матхели и Даэре, дочери Наондель. Ниже я, Кабира, записала все имена, поскольку они важны для нашего повествования.

Охаддин