–
– Нет-нет, мой добрый Луиджи. Я ищу своих друзей. Я осмотрюсь; возможно, они еще не приехали… А, позвольте, вон тот столик в углу с желтыми ирисами, – маленький попутный вопрос, если вы не сочтете его нескромным. На всех других столах стоят тюльпаны, розовые тюльпаны; почему только на одном этом столике у вас стоят желтые ирисы?
Луиджи выразительно пожал плечами:
– Это распоряжение, месье! Особое пожелание! Несомненно, любимые цветы одной из дам. Тот столик заказан мистером Бартоном Расселом; он американец, невероятно богатый.
– Нужно учитывать прихоти дам, не так ли, Луиджи?
– Месье сам это сказал.
– Я вижу за тем столом моего знакомого. Мне нужно подойти и поговорить с ним.
Пуаро осторожно обошел по краю зал, в центре которого кружились пары. Стол, к которому он направлялся, был накрыт на шесть человек, но в данный момент за ним сидел всего один молодой мужчина, который c задумчивым и, кажется, безрадостным видом пил шампанское.
Он был последним человеком, которого Пуаро ожидал здесь увидеть. В его представлении мысль об опасности или мелодраме никак не вязалась с той компанией, в которую входил Тони Чепелл. Пуаро деликатно остановился возле этого стола.
– Ах, неужели это мой друг, Энтони Чепелл?
– Что за чудеса – Пуаро, полицейская ищейка! – воскликнул молодой человек. – Не называйте меня Энтони, дорогой, для друзей я Тони!
Он придвинул Пуаро стул.
– Ну же, садитесь ко мне. Давайте поговорим о преступлениях! Давайте даже зайдем еще дальше – и выпьем за преступления! – Он налил шампанского в пустой бокал. – Но что вы делаете в этой обители песни, танца и веселья? У нас здесь нет трупов, просто ни одного трупа, который можно было бы вам предложить.
Пуаро отпил шампанского.
– Вам, очевидно, очень весело,
– Весело? Я погружен в бездну страдания, я тону во мраке… Скажите, вы слышите мелодию, которую они играют? Вы ее узнаете?
Пуаро осторожно высказал догадку:
– Вероятно, она о том, что вас покинула ваша малышка?
– Неплохая догадка, но неверная на этот раз, – ответил молодой человек. – «Ничто не делает вас таким несчастным, как любовь!» Вот как она называется.
– Ага?