Врач просмотрел документ.
— Это что же, вы сегодня утром еще были в Москве? Потрясающе! Но давайте займемся вашей спиной.
Спустя четверть часа я лежал на животе в своей постели, на чистых простынях, в чистом белье, перевязанный чистыми бинтами и блаженствовал. Доктор намазал меня какой-то мазью, и в течении нескольких минут боль полностью отступила. Где-то рядом негромко переговаривались Клейст и доктор, а я счастливо погружался в объятия Морфея. И мне не мешали ни раздававшиеся поблизости голоса, ни тусклый свет ночника, ни ритмичное постукивание и поскрипывание мебели в соседнем номере. Если человек действительно хочет спать, ему ничто не помешает.
Глава 30
Пробуждение было чудесным. Ночью организм все время пытался по старой привычке повернуться то на один бок, то на другой и в результате закономерно просыпался. Но тут же засыпал снова: все-таки я провел за рулем почти двадцать часов. Это и в прошлой жизни было неслабым испытанием, а на местных мобилях и вовсе сравнимо с пыткой. Но крепкий продолжительный сон подействовал воистину чудесным образом: спина почти не болела, усталости не ощущалось совершенно. Оставалась лишь некоторая слабость, которую можно было отнести на счет длительного перерыва в питании.
Едва я пошевелился, как рядом раздался бодрый голос Клейста:
— Ну и горазды же вы спать, Владимир Антонович!
— Да? Который час? — поинтересовался я.
— Да уж пятый пополудни. Знали бы вы, какое количество народа нынче желало вас видеть. И каждому вы требовались самым срочным образом. Но я разогнал абсолютно всех кроме одной бабушки: очень уж она боевая и упрямая. Как пришла, так и сидит, вот уже четвертый час. Так что я сейчас позову доктора, он вас осмотрит, а там и перекусим как следует. Не знаю, как вы, а я давно хочу есть, только вас и дожидаюсь. Вы полежите пару минут, я за врачом.
Клейст и впрямь вернулся очень быстро. Вместе с ним пришел этакий классический доктор: полноватый русоволосый мужчина средних лет, в золоченом пенсне и с бородкой клинышком, в хорошо пошитом костюме-тройке, с часами в жилетном кармане на толстой золотой цепочке и с печаткой на руке.
— Ну-с, что с вашей спиной? — уверенным баском произнес доктор, подсаживаясь к моей постели. — Уже лучше, молодой человек, уже намного лучше. Буквально пара недель, и все будет в лучшем виде. Но шрам, к сожалению, останется. Если бы не ваша безрассудная поездка, его могло и вовсе не остаться.
— Моя безрассудная поездка, доктор, принесла мне победу в Императорских гонках, — резковато возразил я. — Согласитесь, небольшой шрам этого стоит.
— Так вы господин Стриженов? — воскликнул доктор. — К сожалению, оба раза я разглядывал вас исключительно со спины, иначе бы сразу же узнал. Сегодня все газеты Питера полны ваших портретов и фотографий вашей «Молнии». Давайте я переменю повязку и погляжу на знаменитейшего в столице человека, так сказать, анфас.
Я получил еще одну порцию болеутоляющей мази, оделся и потянулся было за бумажником, но доктор протестующе замахал руками:
— Нет-нет, никаких денег. Господин Стриженов, если супруга узнает, что я взял с вас хоть полушку, она меня со свету сживет.
— Так не годится, — возразил я. — Каждый труд должен быть оплачен. И если вы отказываетесь от денег, то, возможно, я смогу отблагодарить вас как-то иначе?
Доктор смущенно потупился.
— Право слово, мне неловко, но вот… купил нынче по просьбе жены вашу карточку. Не могли бы вы подписать её?
— С удовольствием!
Я вынул из кармана самописку.