— Да ничего. Уж больно старая это история, и убийца, насколько я могу судить, вот уже два с лишним десятка лет в аду жарится.
Боголюбов наморщил лоб, вспоминая.
— Это не о князе ли Травине речь?
— О нем самом.
— Я, Владимир Антонович, знакомился с этим делом. Давно, едва только поступивши на службу в полицию. И была бы тогда вот эта улика, — он постучал пальцами по листку с заключением, — Травин бы лишением титула не отделался. Поехал бы куда-нибудь за Иркутск, искупать свои прегрешения исключительно физическим трудом. Но коль скоро от людского правосудия он уйти сумел, то от Божьей кары увернуться не смог. Как Травин титула лишился, так в короткое время начисто сошел с ума и помер страшной смертью. Была у него мельница. И понес его чёрт на самую верхотуру. Не знаю, как там дело было, но попал он в самые жернова. После мельница та зачахла: никто не хотел зерно с кровью молоть.
Я поднялся, прибрал и бумагу, и футляр.
— Ну что ж, спасибо вам, Платон Сергеевич, и за экспертизу, и за рассказ.
— Да что вы, Владимир Андреевич, это вам спасибо. Такое дело сделали! Такое дело!
Из полиции я отправился к Шнидту. Был у меня к нему интерес, да и о княжне Тенишевой рассказать хотелось.
Старик встретил меня восторженно.
— Владимир Антонович, мне удалось составить рецепт особого стекла. Вот, извольте взглянуть.
И протячнул мне гогглы со стеклами необычного зеленоватого оттенка.
— Для ночного зрения? — уточнил я, крутя в руках очки.
— Именно! Конечно, мелких деталей разглядеть не удается, но видно достаточно, чтобы без усилий различать предметы, людей и животных. Думаю, в таких очках вполне можно ездить ночью на мобиле, не боясь угодить в яму или сослепу на кого-нибудь налететь.
— Превосходно, Альфред Карлович, превосходно!
Я и в самом деле был восхищен. Надо же! Без сложной электроники, безо всяческих привычных мне наворотов создать прибор ночного видения!
— Я бы сходу заказал у вас две пары, себе и Клейсту. Мне для большой императорской гонки такие очки очень даже пригодятся. А если вы покажете свою новинку генералам, они её оторвут у вас вместе с руками. И заплатят столько, сколько вы скажете, без торга.
— Вы думаете? — озабоченно потеребил бородку мастер.
— Уверен. А хотите еще одну идею?
— Давайте, — азартно потёр ладони старик.