После этого мама не хотела заводить кошек, но мы с Мари старательно кормили всех окрестных бродячих котов.
К нам домой приходил большой грязный кот. Он приходил часто, грыз сухой корм у нас на балконе, причем ел бодро, приятно было посмотреть.
– Спасибо, Печенька, – сказала я.
– Мя-а.
Печенька мне ответила.
Дом Аои был двухэтажным, в нем жили три человека: Аои и ее родители. Отец мной особо не интересовался. И я им не интересовалась. Мать – это та, что принесла меня к ним в дом. Она обязательно со мной здоровается, поэтому я тоже, когда есть настроение, мяукаю ей в ответ. Мать приходит в обед, готовит еду Аои и быстро уходит.
Аои встает ближе к обеду и молча съедает то, что приготовила ее мама. А перед этим готовит еду мне.
Поэтому моя хозяйка – Аои, а я – ее кошка. Наверное.
Аои весь день сидит дома, часто у нее такое лицо, что я не знаю, жива она или мертва. У Аои в комнате много интересных вещей, но я никогда не видела, чтобы она с ними играла.
Даже когда я зову ее поиграть, она только рассеянно смотрит на меня и никогда не играет со мной.
И все равно, она ни разу не попыталась выгнать меня из дома.
Аои почти всегда лежит в постели с закрытыми глазами и часто спит, почти так же, как мы, кошки. От кошки она отличается тем, что иногда льет слезы. Если долго плакать, под глазами останутся уродливые следы, говорила мне мама. Я и Аои про это рассказала, но не знаю, поняла она меня или нет.
Я не знаю, почему Аои такая грустная.
Иногда я тоже плачу, потому что хочу встретиться с мамой, но я не грущу постоянно, как Аои.
Когда я смотрю на Аои, иногда мне становится тяжело.
В этой комнате, затаив дыхание, я провела первую в своей жизни зиму.
3
Незаметно настала весна.
Зимой по ночам я совсем не спала. Всю ночь я думала, что утром выйду на улицу, и мне хотелось это сделать, но, когда вставало солнце, от одной мысли о том, чтобы выйти наружу, на меня нападала ужасная неуверенность. А вдруг опять возникнет та жестокая боль, сжимающая сердце, – что я тогда буду делать? Вдруг я не смогу дышать? От одной только мысли о попытке выйти на улицу тело замирает. Я чувствую смертельный страх.
Но я все равно хочу выйти. Поэтому я стала понемногу уменьшать количество тех дел, которые могу делать дома. Если не будет дел, которые можно будет делать дома, возможно, я смогу выйти.