— Мика⁈ — не веря своим глазам воскликнул Римас.
— Конечно, пап, это я.
И тут до обоих доходит, что один из них забыл про грим, а другой — не узнал сына. И оба начинают хохотать.
Подошли Вера с Машей и тоже начали смеяться.
Подъехавшие Нил, Саша, Иван и Полкан (как же без него!) увидели заливающихся от смеха двух мужчин, один из которых Римас, и рядом смеющихся Веру и Машу.
Как потом выяснилось, только Иван и Вера узнали Мику в гриме.
— Сын, ты сегодня удивил меня. Ведь я не узнал тебя. Решил, что ты один из Гришиных «пятидесятников».
— Пап, а это кто такие?
— Те, кто к 50-годам с грехом пополам открывают своё дело. Тут же сразу и жена побоку. Её заменяет секретарша: и кофеёк подаст, и пожалеет трудягу, и всегда хорошо выглядит. Дети выросли, можно и от жены, которая в самые трудные времена была рядом, избавиться. И начинают отсуживать не то что квадратные метры, за сантиметры бьются.
— Пап, ты будто у нас в суде каждый день заседаешь. Там частенько идёт битва даже за миллиметры и копейки.
— Печально. Но это, увы, реалии времени.
— Ну что, заказываем обед или обсуждаем, как прошёл день? — решил уточнить Римас.
— Давайте лучше обсудим, — предлагает Саша. И все соглашаются с ним.
— Тогда позвольте я начну с одного необычного события, — говорит Римас и достаёт небольшую коробочку и протягивает её Нилу.
— Что это?
— Открой и узнаешь.
— Дрожащими руками Нил открыл коробку и вынул… свои часы. Посмотрел на обратную сторону часов: гравировка
«Love and cherish»/Люби и помни/ и царапина на внутренней стороне кожаного ремешка.
Дрожащими губами он прижал часы к груди и поцеловал их.
— Римас, ты даже не представляешь, что ты сейчас сделал. Ты вдохнул в меня жизнь. Так я смогу ощущать рядом с собой мою Лизоньку.