- Бахит, — медленно повторила я и постаралась убедить себя, что ветер усилился вовсе не из-за этого.
Пустыня будто лениво потягивалась, как огромная сонная кошка, задравшая хвост: пески постепенно спускались вниз, подобно вытянутым лапам. На горизонте показалось вожделенное ущелье, но до него ещё оставалось несколько часов пути.
А ветер и правда усиливался, не принося облегчения.
- Я собираюсь предложить тебе выбор, — объявила я таким уверенным тоном, что сама запнулась — до того вышло похоже на Руа.
Бахит бросил на меня насмешливый взгляд и поспешно потупился, и я поняла, что словами теперь до него точно не достучусь.
К счастью, у меня был ещё и меч, и в пустыне он сверкал, как второе солнце.
- Ты можешь умереть сегодня, — ровным голосом продолжила я и завела кончик клинка под его подбородок. — От меча или от бури, как угодно…
Я действительно не собиралась ничего делать, поскольку хорошо помнила, что Рашед говорил о клинках, умениях и подушках. Но, стремясь сохранить разговор в тайне, я позволила молоху отойти слишком далеко от проверенной тропы, и под его лапой внезапно осыпался песок со склона бархана.
Клинок дрогнул и будто сам собой чиркнул Бахита под подбородком.
Я поспешно перехватила рукоять двумя руками и уже потом разглядела, что ничего серьезного на самом деле не произошло — на клинке осталась одна-единственная крохотная капелька крови, и та высохла почти сразу.
А раб, бледный, как смерть, тронул себя за горло, размазав след от длинной, но неглубокой царапины, и хмуро промолчал. Кажется, он все-таки больше рассчитывал на бунт, чем на гибель, — а я напрочь лишила его шанса подговорить других рабов, выдернув из общей цепи.
Я сглотнула и сделала вид, что так все и задумывалось.
- Или же ты служишь моим охранником по дороге к горам и обратно до столицы, и мой господин и повелитель дарует тебе свободу, — закончила я недрогнувшим голосом и убрала отчего-то потяжелевший клинок в ножны.
О том, что господин и повелитель у нас, кажется, общий, я предпочла умолчать. У рабыни не может быть своих рабов, а деньги, на которые я выкупила Бахита, и вовсе принадлежали тайфе. Но не станет же он рисковать потенциальными союзниками только ради того, чтобы наказать меня за своеволие?
Нет, для этого Рашед слишком расчетлив.
- Камаль уже рассказал моей госпоже одну историю, не так ли? — хмуро уточнил Бахит, не поднимая головы.
- Он сказал, что ты принадлежал его матери, — аккуратно сформулировала я.
А невольник впервые рискнул прямо взглянуть на меня.
- Я принадлежал его матери, — мрачно подтвердил он, — но не как раб. Я был младшим, четвертым, мужем царицы Мансуры. Я сбежал, когда Камаль убил ее третьего мужа.
Ар-раджимов принц Камаль ехал далеко впереди, в самом начале каравана.