Шельф

– Так и отказываются. Объекты, принципиально согласившиеся на вербовку, отказали нам в сотрудничестве. Категорически.

– Может, вы мало предлагаете? Удвойте сумму.

– Не поможет. Объявились какие-то мстители. Они убивают военных, которых заподозрили в предательстве. Убили уже трёх высокопоставленных военных, двое из которых были нашими людьми.

– А третий?

– Ну, может, они не разобрались, может, ошиблись. Теперь никто не желает вступать с нами в контакт. Просто боятся.

– Что это за мстители, кто они, откуда взялись?

– Никто не знает. Они кладут на труп приговор и еще вколачивают в грудь убитых долларовую бумажку. Гвоздем.

– Чем?

– Гвоздем!

– Что за варварство? Разберитесь, найдите их и уничтожьте. Мы должны, мы обязаны иметь своих людей в генералитете, это важнейшая составляющая успеха. Что там вообще происходит в этой долбаной стране? То партизаны, то генералы… Почему наш план трещит по всем швам? Как всё это понять?

– Не могу знать.

– Это не ответ! Надо знать! Не нравится мне всё это, активно не нравится…

На следующий день, в собственном доме, был найден еще один генерал, с вколоченной в грудь долларовой бумажкой и приговором в кулаке, зажатом в агонии.

* * *

Встреча проходила в недружеской и негостеприимной обстановке. Под дулами советских еще автоматов АКМ.

– Кто это сделал? Кто?!

– Янки! Клянусь, они! Два солдата и капрал! Они были в форме и говорили на их языке. Мы были там, вот протокол осмотра места…

Партизан с командирскими знаками различия вырвал у побитого полицейского папку. В папке были протоколы и фотографии, которые лучше было бы не видеть. На фотографиях была мертвая женщина, с задранным на лицо подолом. От ее раскинутых в стороны ног по горячей земле тянулся кровавый ручеек.

– И вот еще…

Побитый полицейский поднял прозрачный пакетик с каким-то кусочком ткани.

– Что это?