Шельф

Молчит насупленно.

Пнуть слегка. По коленной чашечке.

– Так как?

Молчит. Хорошо, что молчит. Этот и должен молчать, чтобы послужить примером для остальных. Для командира…

– Зачем ты в Африку приехал? Чего тебе, сынок, дома не сиделось?

Изображать, играть «плохого парня», как в кино с теми же интонациями, фразами, мимикой. Все они воспитаны на голливудских боевиках и надо стараться соответствовать кинообразам.

– Ну, чего молчишь? – Опять пнуть. В живот. Больно.

Согнулся, замычал. Но всё равно молчит. Видно ждет, когда Брюс Уиллис на вертолете их спасать прилетит. Потому что в кино всегда прилетал. И всегда – спасал.

Но не в этом случае. Увы. Потому что этот сценарий писали не в компании «Paramount Pictures» и хеппи-энд здесь в сюжете не предусмотрен. Здесь жизнь и смерть настоящие, без глянца.

– Ты будешь говорить?

Вытащить нож, ткнуть в ногу, в мякоть, обязательно в мякоть, чтобы кость не задеть! И не очень глубоко, но чтобы кровь пошла.

– Ну?!

Молчит… Нет, тут одной физической болью не обойтись, тут надо воображение включить. Просто к боли и смерти их приучали. Здесь какой-то особый кинематографический прием надо использовать.

Отстегнуть наручники, ухватить за грудки, поднять рывком, потащить к реке. Зачем? А сейчас увидите. Все увидите. Всё. Как в зале кинотеатра: в цвете, со спецэффектами и стереозвуком. Разве что без попкорна на коленках. Как в фильме ужасов «Челюсти-3». Готовы? Ну, тогда…

Толкнуть пленника в воду, чтобы он забился, забарахтался. И чтобы кровь, сочащаяся из раны, растеклась, поплыла по течению. Ну, куда ты лезешь – плавай спокойно, не долго ждать осталось.

На поверхности воды показались два крокодильих глаза. Внимательно уставились на предполагаемую жертву, и тихо скрылись под водой. С берега это увидели, а барахтающаяся жертва – нет.

Спросить для отчистки совести:

– Ну так что, будем разговаривать?

– Да пошел ты! – И даже сказал куда.

Герой. Сериальный. Ну, значит, эту роль ему придется играть до конца. А зрителям смотреть.